Кругом одни принцессы. Наталья Резанова

вокруг Траханеота, другие – вокруг Гениталия, и двинулись друг на друга, а неприсоединившимся, кои были в меньшинстве, приходилось отбиваться с обеих сторон. Мелькали острые сабли, бойцовые грабли, ятаганы, кайданы и сарбаканы. Деил клисс Блина прорешетил толпу. Кто-то попробовал было выволочь тяжелое копье, но по древку пробежал какой-то тип в полосатых шальварах, совершил прыжок в стиле «полет фанеры над гнездом кукушки», оттолкнулся от потолка и пятою переломил копье пополам, после чего приземлился рядом со мной.

      – Рыбин Гранат Кагор, мастер восточных единоборств, – учтиво представился он, не выказывая враждебных намерений. Поэтому дубинки я оставила для остальных, а новоявленный сосед тут же резво принялся делать подсечки и ставить блоки.

      Между тем сторонники традиционного мировоззрения одерживали верх. Лонгдринк построил их «свиньей» и они клином врезались в ряды поборников низвергнутой богини. Образовалась куча мала, в глубине которой, судя по специфическим звукам, кого-то прикладывали об пол. Отец Гениталий, не имея возможности дотянуться до противника лично, подпрыгивал за спиной дерущихся, приговаривая:

      – И по харизме его, по харизме!

      Мне это уже стало надоедать. И не мне одной.

      Рыбин Гранат повернулся и сказал огорченно:

      – Вот заварилась катавасия какая…

      – Выносим их, что ли?

      – Выносим!

      Обнаружив самую длинную скамейку в зале мы ухватились за противоположные концы. Старый Твердыня, хозяин «Белки и свистка», угадав наше намерение, распахнул настежь обе створки входной двери (в Волкодавле царит непонятный мне обычай одну створку двери непременно держать закрытой). И мы метнули эту скамейку так, что дерущихся скопом вынесло за пределы гостиницы. По инерции они проехались по площади, а следом выбежал Твердыня – забирать мебель. Мы выглянули наружу. Бойцы под влиянием свежего воздуха охолонули и начали разбредаться, а наиболее упорные отправились выяснять отношения в другие места. У самого порога лежал пророк, и слезы блестели на его озаренном луной лице.

      – Не повезло тебе, Неоша? – участливо спросил Рыбин Гранат.

      – Ничего, зато слова истины все слышали, – бодро ответил Траханеот.

      – Чего же плачешь тогда? – спросила я.

      – А я всегда плачу, как на этот мир посмотрю. Аллергия называется.

      – А ты чего меч-то не доставала? – полюбопытствовал Рыбин Гранат, отирая лицо хвостом тюрбана. – Согласно Святому Писанию? «Не обнажай в тавернах?»

      – Не, просто размах не тот. Да ты и сам голыми руками дрался.

      – У нас кодекс очень строгий. Мечом можно воспользоваться только после того, как пролили твою кровь. Если нет, перед боем ты сам себя должен поранить! Символически. А у тебя хорошо получалось. Хотя лучше гады только нава…

      – Чего-чего?

      – По-нашему «гада» – это дубинка, а «нава» – боевой шест.

      Но мне было не до тонкостей военных единоборств. В зале «Белки