За святую обитель. В. П. Лебедев

рядом с архимандритом сидел. Служил в былое время старец Корнилий в царской рати, светел был разумом и опытен.

      – Святой Сергий не отвергал злосчастных, – вымолвил коротко отец Корнилий, и просветлели сумрачные лица иноков, и в безмолвном согласии наклонили свои черные клобуки все до одного.

      – Слышал, отец казначей? – спросил архимандрит. Отец казначей склонил покорно голову.

      Послышались у входа твердые, быстрые шаги, зазвенели мечи, и вошли в покои монастырские воеводы: дородный и высокий князь Долгорукий Григорий Борисович и приземистый Алексей Голохвастов. Первый улыбался, второй хмурился. Благословились воеводы…

      – И мы к вам, отцы, на совет, – молвил князь, – ляхи кругом всей обители туры понаставили: на Волкуше-горе, в Терентьевской роще, на Крутой горе, на Красной горе, в Глиняном овраге… Скоро громыхать начнут из пушек да пищалей…

      – Совсем обложили, – сказал, вздохнувши, Голохвастов.

      – Я, отцы праведные, все башни сегодня крепким дозором обошел, пищали да пушки порасставил, ратных людей на места отрядил, – рассказывал князь Долгорукий. – Кажется, все в порядке. Силы только у нас маловато, кликнуть надо бы богомольцев да послушников, кои помоложе… Благословите, отцы!..

      – Сами за тобой пойдем, воевода! – вскричал, поднимаясь с места, отец Иоасаф. – А из богомольцев давно уж немалое число на стены просилось. Присылали ко мне некоего молодца, чтобы их на богоборцев идти благословил…

      – Исполать тебе, отче! Приумножится сила наша, отобьем ляхов от стен…

      – Нелегкое дело, – прервал сотоварища воевода Голохвастов, выступая вперед. – Велика ли подмога от мужиков да от послушников? К оружию непривычны, оробеют в бою…

      – Не греши, воевода! – молвил старец Корнилий. – За веру, за обитель святую всяк на смерть пойдет…

      Гул прошел по толпе послушников и пришлых людей, что стояли у дверей открытых близ порога и жадно ловили каждое словечко.

      – Не оробеем!..

      – Веди, воевода…

      А из самой толпы выступил Ананий Селевин, земно старцам поклонился:

      – Отцы и воеводы! Первый на ляхов иду. Не обидел меня Бог мощью и духом… Благословите!..

      – Я тебе говорил, воевода, – молвил князю Долгорукому архимандрит. – Вот молодец тот…

      – Ладно, парень, приходи ко мне! – потрепал по плечу Анания князь, любуясь его осанкой богатырской.

      – Благословите, отцы, слово молвить! – заговорил дальше Ананий. – Все отца архимандрита молим, пусть нас на стены пошлет. Коли стар человек али немощен – все ж силы у неге хватит на ляшские головы камень сбросить, врага кипучим варом обдать. Кого поранят, за тем жены и дети ходить будут… Все в святой обители на свое дело пригодятся…

      Отец архимандрит, светло улыбаясь, благословил молодца.

      – Разумно твое слово, чадо, всем, всем свое благословение даю – постоять за обитель-матушку… Вызволим ее из осады ляшской!

      Отошел Ананий к дверям, поклонившись в ноги старцам. Начал воевода, князь Григорий, опять про ограду