Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом. Ольга Четверикова

приказа, действовать в соответствии с тем, что по моему предположению, является его волей»;

      «Когда я считаю, что старший приказывает нечто, противоречащее совести или содержащее грех, – если только он считает иначе или что это не очевидно – я должен положиться на него; если же я продолжаю сомневаться, я должен отрешиться от своего суждения, подчинить мои сомнения двум или трём лицам и положиться на их решения; если и это меня вовсе не удовлетворяет, то я далёк от совершенства, которого требует религиозное состояние»;

      «Я не должен больше принадлежать себе, но я должен принадлежать моему Творцу и тому, кто управляет от его (в тексте с прописной буквы. – О.Ч.) имени. В руках моего начальника я должен быть мягким воском…»;

      «Я должен рассматривать себя как труп (perinde ас cadaver), который больше не имеет ни разума, ни воли; как некую вещь, которую можно класть, куда хочешь; как палку в руках старика, который использует её в своих нуждах и кладёт её, куда захочет. Таким образом, я должен находиться в руках Ордена, чтобы служить ему наиболее полезным, по его мнению, образом».

      Процесс уничтожения в себе собственного «я» Лойола ясно описал в письме к португальским иезуитам от 26 марта 1553 года. Перечислив уже более чётко указанные нами ранее три степени подчинения – подчинение действия (выполнение приказов), подчинение воли (согласование свей воли с волей начальника) и подчинение ума (иметь убеждения в соответствии с волей начальника), он выделяет последнее как высшую степень послушания, которая достигается, только когда ты смотришь на старшего как на самого Христа. Это и есть главная добродетель и отличительный признак совершенного иезуита.

      Некоторые исследователи, говоря о мистическом опыте Лойолы, изложенном им в «Духовных упражнениях», указывают на явное заимствование из восточных практик. Так, об этом повествует Виктор Шарбоннель в своей книге «Иезуиты, их мусульманское происхождение»[9], в которой он описал контакты Лойолы с испанскими маврами, мусульманскими конгрегациями, чьи обряды, правила, формы посвящения, внутреннее устройство, саму концепцию власти он перенял при формировании своего ордена. Особое значение при этом имел опыт суфиев. О том же пишет другой исследователь – Франсуа Рибадо Дюма в своей книге об иезуитах, выделяя роль восточных мистиков и философов, повлиявших на католических богословов в Испании: «Множество выражений (послушание perinde ас cadaver, военная власть главы ордена, слияние духовного и мирского) выявляют это исламское влияние. Также влияние великих иудейских каббалистов, Абрахама Давида из Толедо, который пытался примирить Библию с Аристотелем, Авраама бен Меир ибн Эзра из Толедо, поэта и мага, наконец, самого известного – Маймонида, “Святого Фомы иудаизма”, который цитировал Альберта Великого. Морис Лежендр писал, что “посредством толерантной средневековой Испании иудейская мысль действовала в мире так широко и удачно, как никогда позже, будучи ослаблена преследованием”»[10].

      Огромное внимание исследованию духовного опыта

9

Charbonnel V. Los Jesuítas. Su origen musulmán. Los secretos de los Jesuítas (Mónita Secreta). // Biblioteca Esotérica Herrou Aragón, 2014.

10

Dumas F.R. Grandeur et misère des jésuites. – Paris, 1963. P. 60–61.