Very normal people. Дмитрий Гакен

этих краях такие ночи.

      И очень просто,

      Просто попасть

      Туда. Давайте руку.

      Всего один лишь шаг, без стука

      Нам дверь уже открыта.

      Бесконечность сзади нас.

      Бесконечность сзади нас.

      ВОЛХОВ

      Нева, скажи-ка. Бесконечность, это

      Она о нас? В том смысле, что у рек,

      А так же и у статуй, долгий век?

      НЕВА

      Да кто ж её поймёт. Спроси поэта.

      ВОЛХОВ

      Мосье поэт?

      ПОЭТ

      Друзья, она юна,

      А бесконечность – символ, как стена

      Меж граней возрастного их разрыва.

      Помимо прочего, звучит красиво.

      А как ещё, смогла бы убедить

      Его, пойти за ней? Без аллегорий.

      Хотя, признаюсь, можно и поспорить.

      С такой фигуркой, да не соблазнить.

      ВОЛХОВ

      Взять в толк никак, и я вот не могу,

      Такие девушки подходят к мужику

      Может быть в жизни раз. Он руки в ноги

      И к ней, с обочины своей дороги

      Бежать бы должен как голодный зверь.

      А тут, как Богу, в бесконечность дверь.

      И он ещё сидит статуей. Люди!

      ПОЭТ

      Терпение. Посмотрим, что же будет.

      ЮЛИЙ (поёт)

      Юлий моё имя.

      Бесконечность, это там где ты, Алиса?

      С тобой вдвоём пошёл бы.

      Не спрашивая для чего тебе там нужен.

      Как в тёмную игра, идём же, ну же.

      Таких как я, надеюсь, у тебя не толпы.

      В твоих краях другие ночи.

      Мне всё равно, какие ночи,

      Только были бы.

      Были бы они

      И дни. Давай же руку,

      Всего один лишь шаг, без стука.

      Нам дверь уже открыта.

      Бесконечность впереди.

      Бесконечность впереди.

      НЕВА

      Что, Волхов, замолчал? Конец?

      ВОЛХОВ

      Пока

      Что нет. Меняется сюжет. Река-

      Нева. Венецианская гондола,

      И в отражении её борта

      Адмиралтейский шпиль. Блестит вода

      Вокруг неё эффектом ореола.

      Нева пеною плещет на пейзаж,

      Оживший в корабельном черном лаке,

      Танцует там, над крышами сиртаки

      Исаакиевский купол, как мираж.

      Ещё волна. Серебряным просветом,

      В бортах гондолы и воде Невы

      Закованный гранитным парапетом

      Тоннель моста, сторожевые львы,

      На постаменте каменная сфера,

      И тени от фигуры гондольера.

      Он напевает, длинное весло

      Неторопливо воду рассекло,

      Качнув уключину, она как лира.

      В диванах бархатных два пассажира.

      Он к ней вплотную, и тайком она

      Его обняв под пледом кашемира.

      О чём то шепчет от любви пьяна.

      Он это Юлий, а она – Алиса.

      Но вот свернув с Невы, вошли под мост,

      Гранитный свод его, едва на рост,

      На миг реальность спрятал за карнизы.

      Гондолы торопливый плеск весла,

      Чтоб проскочить сужение смогла,

      И