Гадкие утята. Свами Матхама

так оставался на руках у отца для скорости. Мы покинули больницу без всякого спроса… Во время этого марша я попробовал рассказать про зубастую тётю. Отец не вник, кажется, думал о чём-то своём. Тогда затаив дыхание, я спросил про маму. Он дал машинальный ответ: «Она ждёт дома». Я побоялся уточнять, но, кажется, мама у меня была та же самая. Когда мы дошли до знакомого перекрёстка, моё сознание окончательно посветлело. Больница оторвалась от меня.

      Лицо зубастой тёти, почему-то, на долгие годы врезалось мне в память. Я узнавал его у бабки за зелёным частоколом палисадника, которая наблюдала, как я возвращаюсь домой из школы или иду в школу, и узнал однажды у жены. Она вздумала мне петь какую-то песню, глядела в глаза и двигала губами по зубам. Я вообще давно заметил, что она похожа на ту сумасшедшую, а одна из её родственниц была просто вылитой копией.

      К сожалению, эти воспоминания не дают ответа на вопрос, откуда взялся Гадкий Утёнок. Он уже есть. Он проявил себя, когда я без спроса вылез из ванны.

      Можно обратиться к воспоминаниям более ранним и отрывочным.

      На мне майка и нет штанов. Я ем сырые яйца с хлебом за большим кухонным столом, Ложка уже стучит о дно чашки?

      – Хочу ещё! – Крикнуть получилось отчётливо, но всё равно интересно: поняли меня или нет: обычно слышу в ответ одни вопросы. В этот раз мама не переспрашивает, но она говорит совсем не то, что я ожидал: – Надо просить бабушку. Это бабушкины яйца!

      – Надо просить бабушку! – виновато вторит ей отец.

      Моя радость по поводу внятной речи стала остывать… Бабушка сидит рядом на кровати. Кому я кричал?

      Бабушка уже встала и готова к действию, но мой аппетит впервые не встречает у неё одобрения. Она вслух сомневается: «Можно ли мне яйца?».

      Я тоже понял, что она сказала, и недоумение охватывает меня. Судя по всему, мне отдельно придётся просить бабушку. Я не понимаю, что мычу. От сознательных усилий слова исчезают из головы. Бабушка демонстрирует своё разорение и лезет в подпол: опять появляются два яйца. Я начинаю их есть, но вкуснейшие яйца превратились в скользкое месиво.

      Что за чудной разговор был? Я не могу поверить, что бабушке жалко для меня яйца, они навалены горой в глубокой чашке в подполе…

      Смысл этого разговора сейчас мне позволяет восстановить семейное предание. Мать как-то рассказала, что я раздавил доской бабкиных цыплят. Ещё удивленно переспрашивала: «Ты что, совсем ничего не помнишь?». Я не помнил, но потом, будто, нафантазировал… с живым интересом тянусь к жёлтеньким цыплятам, облокотился на доску, что была мне по пояс, и отгораживала их место от ограды, не резко упал с ней. Под доской оказалось несколько замерших цыплят. Вины я не чувствовал и быстро забыл. Цыплята ничем от себя не отличались.

      Видимо, мамина очередь была следить за мной. Бабка взяла с неё деньги за цыплят. В том разговоре мама демонстрировала фронду. Ей, действительно, удалось вбить клин в моё единство с бабкой.