Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет. Вадим Голубев

Я подам.

      Когда Линда с двумя фужерами коньяка вошла в спальню, изрядно захмелевший Ананьев сбросил с себя гимнастерку и сапоги. Они выпили. Женщина снова прильнула к капитану своим загадочным поцелуем, от которого кругом пошла голова. Ананьев помнил обнаженную грудь Линды под своей рукой, теплую нежную руку немки на своем бедре.

      ***

      Утром Линда разбудила Ананьева. Вкусно пахло кофе и чем-то жареным. У кровати стояли меховые тапочки.

      – Где мои сапоги? – пробормотал Ананьев.

      – В прихожей. Я их вычистила. Вчера ты сказал, что должен быть на службе к девяти утра. Завтрак готов!

      – Как я вчера? – спросил Ананьев.

      – О, мой офицер такой страстный! – улыбнулась Линда.

      Она показала капитану синяк на руке и следы спермы на простыне.

      – Я бы постирала, но нет горячей воды.

      – Где ее взять? Во всем Берлине нет…

      – В доме есть кочегарка. Она работает. В подвале много угля. Ваши солдаты могли бы натопить. Было бы тепло в доме. Мы могли бы решить наши гигиенические проблемы. К тому же в вашей части много женщин. Им горячая вода просто необходима. Кроме того, солдаты побросали в подвал убитых. Они уже начали разлагаться. Это – чревато инфекциями. Их надо сжечь!

      – Ты спокойно предлагаешь сжечь своих немцев? Будто, это – дрова, – удивился Ананьев. – Вдруг родня их будет искать?

      – Сейчас надо думать о живых, а не о мертвых! Все погибшие, как я понимаю, – гестапо или СС. Родня их искать не будет! Война кончится со дня на день. Главное – сохранить всех, кто выжил в ней. Между прочим, от котельной можно привести в действие энергогенератор. В доме будет свет!

      – Хорошо! Прикажу старшине решить эти вопросы.

      ***

      Явившись в политотдел, Ананьев первым делом заглянул в кабинет Бершадского. Тот сидел в новеньких генерал-майорских погонах.

      – Разрешите поздравить, товарищ генерал-майор! – щелкнул каблуками Ананьев.

      – И я тебя поздравляю! – встал из-за стола Бершадский и ахнул.

      Отвисла челюсть и у Ананьева – начальник был черных, до колен трусах.

      – Надюша сейчас на галифе лампасы нашивает, – пояснил тот. – А тебя, товарищ Ананьев, поздравляю с воинским званием майор!

      – Служу Советскому Союзу! – вытянулся Ананьев.

      Бершадский протянул ему новые майорские погоны. Привычным ударом ладони Ананьев хотел надломить их в соответствии с тогдашней фронтовой модой.

      – Э, нет! – остановил начальник. – Хотя война пока еще продолжается многие фронтовые привычки, в том числе и эту, придется отставить.

      – Уже скоро? – с пониманием спросил Ананьев.

      – Через несколько часов будет подписан акт о безоговорочной капитуляции. Мы с Надюшей по этому поводу с утра пораньше расписались. Так сказать, зарегистрировали супружеские отношения. Моих-то в самом начале войны всех… Свои же, украинцы, топорами на куски изрубили. Ну, а ее сокол в сорок третьем