СКЛАД. Виктория Беломлинская

ширазского кашемира покрывала на тахте в гостиной и на диване против тахты – все вписалось в интерьер, спокойно снеся этот удар модернизма. Сидеть в гостиной было уютно, кто-то расположился на диване, я скинула туфли и с ногами забралась на такту, спрятавшись за Сашину спину…

      Юрий Маркович однажды написал воспоминания о Галиче, с которым он очень удачно поссорился перед самым изгнанием Александра Аркадьевича из Союза писателей, а потом уж и вообще… И так уж им никогда не довелось помириться. Конечно, эти воспоминания не называются «Как поссорились Юрий Маркович с Александром Аркадьевичем», – в них даже вовсе не упоминается о ссоре, а только лишь о расхождениях, причем исключительно творческих. Что-то все-таки грызло душу автора и он изо всех сил старался доказать вину своего бывшего друта – ну, если не перед ним, то хотя бы перед поэзией вообще. Он сравнивает поэтические средства Окуджавы и Галича, и Галич оказывается слишком предметен, прямолинеен и что-то там еще. Но дабы заручиться читательским доверием к своим сценкам, Юрий Маркович предварил свои литературоведческие выкладки вполне художественным вымыслом – дескать, суди дорогой читатель, сам, какого разного достоинства у этих поэтов были поклонники.

      У Булата Шалвовича Окуджавы в поклонниках оказывался он сам, Нагибин, а у Галича – две вздорные истеричные женщины, устроившие неприличный скандал:

      «И вот уже последний троллейбус плывет над Москвой, верша по бульварам круженье… – припоминает, вернее, использует самое знакомое, легко на ум приходящее Юрий Маркович из всего, что пел в тот вечер в квартире на Фонарном Окуджава. – Сознание не участвовало в том вздохе-стоне души, который вырвался у меня, едва замолк голос певца:

      – Боже мой, как хорошо!

      – А вы не кричите! – перекосив лицо ненавистью, заорала хозяйка дома. – За стеной люди спят!

      – Нет элементарного чувства такта, – свистящим шепотом кобры поддержала Сашина поклонница. – В чужом доме… Какое хамство!»

      По своему неправдоподобию этот отрывок не требует опровержений – в нем просто нет внутренней логики – она изменила писателю, ибо «Бог всегда шельму метит.»

      А начинает Юрий Маркович этот отрывок с описания сборища в его гостиничном номере: «Среди присутствующих оказалась очередная Сашина поклонница, женщина большой душевной энергии и, как выяснилось много позже, выдающегося литературного дара, которого никто не хотел за ней признать. Сейчас мне кажется, что этой женщине, с ее страстным, необузданным, склонным к конфликтам характером очень хотелось столкнуть наших бардов, в надежде, что верх окажется за ненаглядным ее Сашей. Она все время висела на телефоне, отыскивая ристалище для песенного поединка, гостиничный номер для этого не годился…» И немного дальше: «Мы приехали в типично петербургскую старую квартиру с высоченными, темными от копоти потолками, кабельными печами и остатками