Майя. Просвет. Роман-дилогия. Макс Ирмелин

tle>

      Воспользовавшись безразличием автора к своим дневниковым записям, которые он по просьбе женщины Л. вел на протяжении девяти месяцев и оставил мне за ненадобностью перед своим исчезновением, заверив при этом, что он не боится осуждения или кривотолков, а реальные лица лишь по прихоти своей могут увидеть в описанных персонажах самих себя, и поэтому я могу использовать дневник по собственному усмотрению и даже опубликовать его, если, конечно, в роли компилятора возьму на себя все возможные риски и ответственность, – учитывая и некоторые другие обстоятельства, я, признаться, несколько видоизменил его историю, руководствуясь прежде всего соображениями внятной связности описываемых в ней событий, поскольку хронологическая упорядоченность почти полностью отсутствовала, что, по мнению женщины Л., было вызвано хронической переменчивостью его умонастроений, которые и определяли неодинаковый темперамент и рваную последовательность авторских заметок в столь запутанной и быстро меняющейся ситуации; а также позволил себе несколько выровнять экспрессивную тональность рассказа и обозначить конкретными датами каждую отдельную главу, чтобы не терялась общая нить повествования, и по той же причине, несмотря на то, что автор по рекомендации Л. писал от имени разных персонажей, чтобы тем самым объективно оценить свое состояние, я предпочел придать всей этой замысловатой истории единую форму повествования от первого лица, и кроме того, оставил почти без изменений некоторые мистические вкрапления в текст, которые, опять-таки по мнению Л., в определенной мере мотивировали или оправдывали его обескураживающее поведение, отчего саморазоблачение порой принимает форму безжалостной исповеди, где обнаруживая проблески инаковости, он пытается не только преодолеть жесткую зависимость от внешних обстоятельств, но и разоблачить внутренние химеры самоутверждения, чтобы вернуть свою утраченную идентичность.

      И, наконец, стоит здесь отметить, что ни один из соавторов и лиц, с ними связанных, не имеет никакого отношения к тем секретным сведениям, исследованиям и разработкам, которые ведутся или не ведутся где-либо в стране или за ее пределами; которые настойчиво или случайно, прямо или косвенно, так или иначе, затрагиваются в данной книге, – они не подписывали никаких документов, не имели допусков к государственной тайне и, более того, некоторые из них друг с другом никогда и не встречались, ни о чем заранее не договаривались, кроме как о возможной публикации этих материалов, изложенных далее без всякой претензии на мое единоличное авторство.

      Отринул я бесцельное былое

      Как будто путешествовал в плаще,

      И скинул плащ на беспощадном зное, И бросил, чтобы не влачить вотще

(Фернандо Пессоа, португ. поэт)

      13 мая, 14:07 – Навязчивый эпизод

      Он шел по Арбату с этюдником на плече, шатаясь и неловко лавируя в праздной толпе, – я подумал было, что обознался, но его черная беретка, потертые синие джинсы и серый свитер вмиг развеяли сомнения, и я с притворным сочувствием произнес: «Смотри, это он!» – злорадствуя тайно, что Ян как раз вовремя осушил последнюю рюмку, иначе не попался бы нам на глаза в тот самый момент, когда мы вышли к Арбату из переулка, и я бы, кивнув в его сторону головой, не добавил с торжествующим безразличием в голосе: «Он пьяный!» Она замерла на миг, тоже засомневавшись, но уже через секунду задумчиво произнесла, что никогда его не видела таким; растерянно спросила, сколько времени, и сразу заторопилась домой. Стало быть, напрасно мы проговорили почти всю ночь, когда я пытался ее образумить и остановить, потому что с этой минуты стало проясняться, что мне лишь показалось, что она готова возобновить наши угасающие отношения; вольно или невольно она ввела меня в заблуждение тем, что после нашего откровенного разговора согласилась поехать со мной на Новый Арбат, пройтись там по бутикам, чтобы купить ей на предстоящий день рождения подарок, который представлялся мне символическим знаком выстраданного нами согласия и примирения, и она действительно оживилась во время примерок и покупок, даже попутно запала на фарфоровый чайный сервиз, который мы с удовольствием прикупили, после чего я и перестал сомневаться, что она останется со мной, поэтому и предложил ей авантюрную прогулку по Арбату, чтобы мы, взявшись за руки, а лучше в обнимку, прошли небрежной походкой мимо Яна, чтобы не только оставить его в дураках, но и убедиться в определенной реабилитации моего изрядно побитого самолюбия.

      Однако все пошло не так, потому что даже своим видом уличного пьяницы он вызвал у Майи трогательное сочувствие. Всего лишь прошел мимо нас, опьяненный то ли любовью, то ли алкоголем, или тем и другим вместе, и Майя тотчас впала в смятении и перестала разговаривать со мной. И всю дорогу, пока мы поспешно возвращались домой, я чувствовал вновь разверзшуюся в ней пустоту или, может быть, наоборот, наполненность, – бездумную сосредоточенность на одной мысли или одном чувстве, безусловно связанном с Яном, с тем, что он в таком потерянном виде попался нам на глаза, и этого оказалось достаточно, чтобы разрушить наши иллюзии и поставить Майю в тупик. «Похоже на то, что она не приняла его предложение или в чем-то отказала ему, –