Лупетта. Павел Вадимов

наверное, должен был гордиться моей возлюбленной, которая обвела вокруг пальца похотливого старика. Но никакой радости не было. Единственное, что я чувствовал, – пустота, оглушительная пустота. Даже язвительный бесенок внутри затих, видимо полагая, что сейчас мне не до него. Но почему, почему? Я же мог услышать сегодня совсем другое признание, да я, впрочем, и был к нему готов! К чему скрывать, я ждал, что наша сегодняшняя встреча будет последней, что Лупетта признается мне, что стала любовницей Уранова и он увозит ее завтра на Гавайи или Канары, что между нами все кончено, ведь я никогда, никогда не смогу предложить ей и малой толики сокровищ ювелирного короля! Тем не менее она осталась со мной, а не с ним, предпочтя богатства духовного мира своего рефлексирующего друга золотым горам потенциального любовника… Кто его знает, а вдруг выигрыш в казино был подстроен, может для Уранова с его возможностями это всего лишь хитрый трюк, удочка, на которую попадаются доверчивые жертвы? А моя Лупетта оказалась не такой! Наживку проглотила, но с крючка сорвалась. Так надо же радоваться, гордиться моей любовью и ценить ее осознанный выбор! Нужно отпраздновать хеппи-энд этого опасного приключения в ресторане, выпить за то, чтобы Уранов и дальше терпел фиаско в своих облавах на наивных журналисток, за то, чтобы Лупетта всегда делала правильный выбор и никогда не жалела о честности, к которой ее приучила мама… Но ничего подобного я не сказал, а просто повел Лупетту в театр.

      Во всем этом было что-то неправильное, но я не мог до конца понять, что именно. Возможно, если бы я был до конца честен с собой, то подумал бы, что слепая любовь к Лупетте заставляет меня ревновать ее даже к самóй возможности иного исхода прошедшей ночи. Но ведь это неправда! При всем желании я не способен превратиться в тупого ревнивца из анекдотов, мое самоуважение гораздо выше. Сойдемся на том, что я впервые почувствовал, как фабула наших отношений начинает обретать новое, неведомое мне измерение, для которого ревность – слишком узкое определение. Путь будет так. А то я совсем запутаюсь. Ладно?

* * *

      Я никогда не боялся воды. Благодаря родителям, с детства возившим меня на юга, уже в первых классах школы я плавал как рыба, часами не вылезая из моря. Однажды я даже спас своего отца, который чуть не захлебнулся из-за того, что у него неожиданно свело ногу. Папа едва не утопил меня, пока я, отдуваясь и пыхтя, как ньюфаундленд, тащил его на себе к берегу. Один приятель как-то показал мне простой способ борьбы с судорогами: нужно изо всех сил потянуть кверху пальцы ноги и безжалостно пощипать себя за подошву. Мне довелось воспользоваться этим советом несколько раз: прием действовал безотказно. Конечно, в море подобные кунштюки вытворять неудобно, но если приспичит – другого выхода нет. Беда лишь в том, что многие пловцы, столкнувшись с судорогой, поддаются панике и забывают о полезных советах.

      Попав в больницу, я понял, что отныне мне судороги на море не страшны.