Осколки. Сборник рассказов. Анна Литвак

ее историю, я старалась чаще гладить и обнимать ее, но Кристина не любила и не терпела никаких прикосновений к себе. Она избегала любых попыток себя обнять, и даже если я пыталась помочь ей с одеждой, она вырывалась и предпочитала делать все сама.

      Да, мне часто бывало жаль эту маленькую девочку. Но иногда приходила и злость. Нет, даже не злость, а бешенство. Бешенство от того, что я не могла ничего изменить, от того, что она, казалось, не понимала того, что я ей говорю, но даже если и понимала, то предпочитала делать по-своему.

      Это было бешенство на нее, на девочку, которая казалось мне воплощением всего самого черного, злобного, что есть в этом мире. Она не умела сочувствовать, и чужая боль вызывала у нее лишь улыбку. Так, она с улыбкой и даже радостным смехом смотрела на мучения кота. А когда заболел мой муж, она с любопытством и смехом в глазах спросила его: «А ты скоро умрешь, да?».

      В моменты бешенства я кричала на нее, я срывалась в плач. Я не знала, что можно сделать, чтобы этот ребенок стал нормальным, таким, как все дети.

      После таких срывов я ненавидела себя за слабость, была подавлена и испытывала чувство вины. Кристину, казалось, подобные моменты очень радовали. После наших ссор у нее было прекрасное настроение, она прыгала по квартире, пела песни и была очень весела.

      Психолог объяснил нам, что иногда таким образом дети привлекают к себе негативное внимание, которое им привычнее, чем внимание позитивное, что со временем это пройдет, и надо подождать.

      Но время шло, и ничего не менялось. Со временем мне начало казаться, что Кристина – настоящий монстр, ребенок с черной душой или маленький дьяволенок.

      За время, что Кристина была с нами, умер наш кот. Он как-то неожиданно быстро умер, буквально за два дня – отказался от еды, ослаб, а через сутки мы нашли под диваном его тело.

      Меня мучили нехорошие сомнения, но муж тогда решил, что просто кот что-то не то съел на улице и отравился.

      Ольга слушала мой рассказ с любопытством и ужасом в глазах. Я не хотела отговаривать ее от того, чтобы взять ребенка, но мой рассказ говорил сам за себя.

      Правда, мне все-таки удалось успокоить ее – несколько недель назад ситуация в нашей семье кардинально изменилась. Мы с мужем почувствовали огромное облегчение – все самое страшное осталось позади. Поэтому мы и решили отправиться в путешествие, чтобы стереть из памяти воспоминания о страшных трех годах нашей жизни.

      За этими разговорами мы осмотрели окрестности, однако, не найдя ничего интересного, стали исследовать сам замок. Коридоры, галереи, закоулки и тайные лестницы – всего этого было в замке в изобилии, но меня не покидало смутное желание попасть в то крыло, о котором я говорила утром с девушкой на ресепшен. Я никак не могла отделаться от ощущения, что мое ночное видение было реальностью, и мне хотелось воочию убедиться, что в том крыле действительно не могло быть никого.

      Наконец, мы дошли до сгоревшего крыла. Входной проем скалил свой черный рот,