Дорога в Перекрестье. Марина Федоровна Воскресенская-Смирнова

есть дома! Наш притти позже и быть тебе ошшень рады. Мы дафно нет обеда ф компании.

            -Надеюсь, – начал Том, раздумывая над словами льва.

            Лев понял его с полуслова, от ужаса округлив глаза:

            -Што фы! Што фы! Я разфе сказал, что мы обетать фами? Нет-нет! Я зафязать, мои соседи зафязать! Нет-нет! Мы простто потожтать здесь тругих. Они щас есть на охота и лофить рыбку. Я есть ошень любить ее! – лев погладил себя по брюху.

            Том удобно устроился на перевернутом глиняном горшке и обратился с интересом ко льву:

            -Простите, но я не знаю, как вас зовут…

            Лев подскочил как ужаленный и заизвинялся:

            -О, прошу просттить меня! Я есть ошшень спешить, поэттому позабыть себя представить! Леу Леопольд, к фашим услугам! А фас, наферное, зофут Том?

            Том ужасно удивился:

            -А откуда вы знаете, Леопольд?

            -Мне рассказыфать фаш труг Морлань! Ошень, ошень много интересного рассказыфать!

            Этот ответ немного обескуражил Тома и снова привел его к вопросу о его известности здесь. Почему же загадка его предназначения является лишь загадкой для него самого? К чему все эти тайны? Неужто дело и в самом деле серьезное?

            Неожиданно лев принюхался, словно собака и рысцой ринулся к зарослям водорослей и тины, скрывшись за ними. Через минуту его улыбающаяся морда появилась из-за зарослей, и он радостно сообщил:

            -Фсе есть в порятке! Этто простто наши ребята придти с охоты!

            И действительно, за Леопольдом из зарослей вышли еще четыре льва, тоже голубого цвета. Они о чем-то яростно спорили. Вскоре, Том смог расслышать их разговор, хотя минуту назад доносились лишь обрывки.

            Один лев, самый крупный, говорил низким утробным басом, но без акцента:

            -Я лично употреблял под соусом. Собирал плоды с соседних деревьев и соус делал сам!

            Второй, поменьше, с черной кисточкой на хвосте, которую Том сумел разглядеть только сейчас, отстаивал свои позиции:

            -Ну ты гурман! Так ведь не принято теперь! Я – в сухомятку, ням – и дело с концом!

            Два других шли с ветхими сетями, полными рыбой разной величины и окраски, и молчали.

            «Чернохвостого» заметно мотало. Вернее всего, как ни странно, он был пьян. Он первым заметил Тома и уже стоял и смотрел на него ничего не выражающим взглядом.

            -Ты кого к нам привел, дорогой Леопольд? Это что еще за рыба? – удивился он.

            -Это не рыба, дурья твоя башка! – огрызнулся «Крупный». – Говорил тебе: кувшинок ешь меньше! Вишь, как развезло! Это же ребенок, человечий детеныш. Хотя, стой, вроде как эльфийский… Ты чей такой взялся? – угрожающе осведомился он.

            -Я? Я мальчик, – растерялся Том.

            -Вижу, что не девочка! – фыркнул «Крупный». – Как зовут?

            -Я Том, Том Уотсон! Не верите, спросите у Леопольда, он вам все расскажет! – отважно заявил Том всей недоброжелательной четверке. Далее последовало