Происхождение. Дэн Браун

благословил его и дал самое дорогое на свете – семью. Улыбаясь, Авила оборачивается и смотрит на молодую жену Марию, которая сидит на скамье у самого входа в собор. Она на последних месяцах беременности, ей трудно ходить. Рядом с ней – их трехлетний сын Пепе. Он машет ручкой отцу. Авила подмигивает сыну, а Мария, глядя на мужа, умиротворенно улыбается.

      Благодарю тебя, Господи, мысленно произносит Авила, поворачиваясь к ограде, чтобы принять причастие.

      И тут древний собор сотрясается от оглушительного взрыва.

      Яркая вспышка. И весь мир Авилы исчезает в огне.

      Взрывная волна швыряет его на алтарную ограду, осыпает бесчисленными осколками, обломками, ошметками человеческих тел. Авила приходит в себя и, задыхаясь от дыма, не может понять, где он и что с ним. Сквозь звон в ушах – душераздирающие крики. Дрожа, он встает и с ужасом оглядывается вокруг. Этого не может быть, это страшный сон, говорит он себе. Шатаясь, устремляется сквозь клубы дыма и пыли мимо стонущих, обезображенных тел туда, где еще минуту назад на церковной скамье сидели его жена и сын.

      Но там ничего нет.

      Ни скамьи. Ни людей.

      Только кровавые ошметки на обожженном взрывом каменном полу.

      Страшные воспоминания милостиво оборвал колокольчик над дверью в паб. Авила сжал рукой стакан tónica, сделал большой глоток, пытаясь привычным усилием воли избавиться от преследующего его кошмара.

      Дверь распахнулась, и в паб ввалились двое здоровенных парней в зеленых футболках, обтягивающих животы. Фальшивя, они ревели песню ирландских футбольных болельщиков. Очевидно, сегодня местный клуб играет с ирландцами.

      Это знак, пора идти, подумал Авила и встал. Попросил счет, но барменша лишь покачала головой и подмигнула. Он поблагодарил ее и направился к выходу.

      – Ни хрена себе! – заорал один из парней, уставившись на парадный мундир Авилы. – Да это ж сам испанский король!

      Оба разразились гоготом и, покачиваясь, двинулись к нему.

      Авила попытался обойти их, но тот, что покрепче, грубо схватил его за руку и усадил на стул.

      – Не дергайся, ваше величество. Раз уж мы в Испании, надо попить пивка с королем.

      Авила демонстративно посмотрел на грязную руку, сжимающую отглаженный рукав белоснежного кителя.

      – Позвольте пройти, – спокойно сказал он, вставая. – Я спешу.

      – Не-не-не! Ты обязательно выпьешь с нами, amigo[8]!

      И парень только усилил хватку, а его приятель начал тыкать пальцем в медали на груди Авилы.

      – А ты, папаша, похоже, герой, – говорил он, дергая за один из самых заметных знаков отличия. – Это что, булава? Типа рыцарь в сияющих доспехах?

      И они снова захохотали.

      Спокойно, уговаривал себя Авила. На своем веку он много повидал таких – тупых, несчастных, никогда ни за что не боровшихся. Они способны только хамски пользоваться правами и свободами, которые завоевали для них совсем иные люди.

      – Этот жезл, – тихо проговорил Авила, – эмблема Unidad de Operaciones Especiales[9] Испании.

      – Спецоперации? –

8

Друг (исп.).

9

Подразделение специальных операций (исп.).