Происхождение. Дэн Браун

скульптуры, Лэнгдон двинулся дальше – по нисходящей террасе хаотически переплетенных лестниц, разнокалиберные ступени которых постоянно сбивали с шага и ритма. Ну вот и все, пару раз проносилась мысль, когда, запнувшись на неровных ступеньках, он чуть было не полетел вниз.

      У подножия он остановился и, задрав голову, устремил взгляд на то, что высилось над ним.

      Так вот ты какая.

      Огромная железная паучиха – «черная вдова». Тонкие лапы поддерживают овальное тело на высоте девяти метров. К животу подвешена камера для яиц из крупноячеистой металлической сетки, туго набитая стеклянными шарами.

      – Ее зовут Маман, – услышал вдруг Лэнгдон.

      Опустив взгляд, он увидел перед собой щуплого человека со смешными усами а-ля Сальвадор Дали, одетого в темный парчовый кафтан шервани.

      – Я Фернандо. Добро пожаловать в наш музей. – С этими словами он перевел взгляд на бейджики, разложенные на столике перед ним. – Могу я спросить, как вас зовут, сэр?

      – Роберт Лэнгдон.

      – О, простите, сэр, я не узнал вас, – смущенно пробормотал Фернандо.

      Я и сам бы себя не узнал, подумал Лэнгдон. В черном фраке и белом жилете с белой бабочкой он чувствовал себя неловко. Как певец из Йельской университетской капеллы. Фрак этот появился лет тридцать назад, когда Лэнгдон вступил в клуб «Лиги плюща» в Принстоне[5]. Но он мог позволить себе надеть его и сейчас – вот что значат ежедневные визиты в бассейн!

      В спешке собирая чемодан, Лэнгдон взял из шкафа не тот чехол с одеждой, и привычный смокинг остался дома.

      – В приглашении говорится «черное и белое», – сказал Лэнгдон. – Я подумал, фрак подойдет.

      – О, фрак – это классика! Выглядите потрясающе! – Фернандо вышел из-за стола и аккуратно прикрепил бейджик к лацкану на фраке Лэнгдона. – Для меня большая честь познакомиться с вами. Вы ведь уже бывали у нас?

      Лэнгдон взглянул на ослепительно сияющее за паучихой здание музея.

      – Стыдно признаться, я тут впервые.

      – Не может быть. – Фернандо картинно закатил глаза. – Не любите современное искусство?

      Лэнгдону в принципе нравилось современное искусство – его вызов. Особенно интересно было понять, почему то или иное произведение считается шедевром: живописный хаос Джексона Поллока, «Банки с супом Кэмпбелл» Энди Уорхола, цветные прямоугольники Марка Ротко. Но все же Лэнгдон чувствовал себя куда комфортнее, обсуждая религиозный символизм Босха или особенности художественной манеры Франсиско Гойи.

      – Я поклонник классики, – ответил Лэнгдон. – Леонардо да Винчи мне ближе, чем Кунинг.

      – Но да Винчи и Кунинг – они же так похожи!

      Лэнгдон натянуто улыбнулся:

      – Наверное, мне стоит поближе познакомиться с творчеством Кунинга.

      – Более подходящего места вы не найдете. – Фернандо простер руку в сторону сияющей громады. – В нашем музее лучшее в мире собрание современного искусства. Надеюсь, вам понравится.

      – И я надеюсь, –

5

Клуб, объединяющий принстонских бакалавров, существует с 1879 г.