Ритуал. Адам Нэвилл

все прогнило насквозь.

      Люк остановился, затем медленно двинулся к стене слева, интуитивно чувствуя, что у основания стен пол должен быть крепче.

      Хатч стоял, целиком погрузившись в образовавшееся отверстие.

      – Хорошо, что древесина мягкая. Представь, что натворили бы щепки.

      – Или ржавые гвозди.

      Хатч запрокинул голову назад и крикнул дырявой крыше:

      – Да пошла ты на хрен! – Затем вытащил ногу из ямы и попытался нащупать подходящий кусок доски справа от себя, способный выдержать его вес.

      – Я иду, – сказал Люк.

      – Не. Так мы оба провалимся.

      Люк издал приглушенный смешок, показавшийся ему слишком агрессивным. Он замолчал, спрятав улыбку.

      Сбоку пол был прочнее, и Люк осторожно стал пробираться к последнему ряду скамей. Затем перешагнул через первую черную скамью и оказался в пространстве между двумя рядами. Он едва смог поставить между ними одну ногу.

      – Похоже, люди здесь были совсем маленькими. Как дети.

      Его собственные наблюдения слабо, но ощутимо нервировали его. Это всегда касалось интерьеров исторических зданий, где он проходил, нагнувшись, через крошечные двери и видел маленькие кровати, служившие давным-давно умершим людям. Возможно, это было внезапным и нежелательным напоминанием о бренности его собственной жизни, заставляющим остро и болезненно испытывать ощущение пугающей потери. Все проходит. Все, кто жил здесь и пользовался этой мебелью до того, как она стала антиквариатом, обратились в прах. Промозглая гнетущая атмосфера замкнутого истлевшего пространства, в котором он находился, лишь усугубляла чувство одиночества. Несмотря на дождь, он был рад, что здесь нет крыши. Был рад даже этому тусклому мертвенному свету. Внезапно он почувствовал благодарность к остальным за компанию.

      – Святым это место можно назвать в последнюю очередь, – выпалил он, не удержавшись.

      – Знаю, что ты имеешь в виду. – Хатч снова обрел опору и стоял в узком проходе между скамьями, проверяя пол перед собой осторожными шажками, словно шел по льду.