Русланчик. Денис Николаевич Бычковский

утро, Наташа, – ответила Альбина.

      – 

      Анатолий Борисович назначил совещание на половину одиннадцатого. Будут все вице-мэры

      и председатели комитетов, -

      доложила Наташа.

      – 

      Хорошо, принеси пожалуйста кофе в кабинет, – попросила Альбина. – Как настроение в кулуарах?

      – 

      Ах, все так неожиданно, народ шепчется, говорят, что Анатолий Борисович хочет провести кадровые перестановки, но про вас, вроде, ничего не говорят.

      «Еще бы про меня заговорили», – подумала с уверенностью в завтрашнем дне Альбина. Она ощущала себя и действительно была важным, можно даже сказать, ключевым членом команды мэра. Через нее шли все западные инвестиции в город. Она была главным лицом на переговорах с иностранными инвесторами, которые хотели строить заводы в Питере и от нее, во многом, зависели условия контрактов. В очередь стояли производители еды и напитков, автомобилей и оборудования, стремившиеся первыми захватить такой лакомый рынок сбыта, как Россия, заодно уменьшив расходы на производство и логистику. А рынок действительно был лакомый – совок сам больше ничего не производил кроме сырья. Промышленность была уничтожена, а есть, пить и на чем-то ездить людям ведь надо. Поэтому естественно, что в освободившуюся воронку мгновенно хлынули фирмачи. «Позиции у меня довольно крепкие, – решила Альбина, – а вот кое-кого под шумок неплохо было бы убрать. Эти пережитки коммунистического режима до смерти надоели. Ну ничего, Анатолий Борисович, думаю, не упустит возможности с ними разобраться».

      Анатолий Борисович Гайворонский был политик конфликтный и человек в общении не легкий. Он прекрасно выступал с трибуны, умел увлечь аудиторию, был блестяще образован и эрудирован, поэтому речи свои произносил без бумажки и не готовясь, ограничиваясь только наброском плана. Он мог рассуждать на любые темы без подготовки, а если дело доходило до спора, то прекрасно владея навыками риторики, мог так построить беседу, что оппонент уже через пятнадцать минут сдувался, терял аргументацию, начинал противоречить сам себе и выбывал из дискуссии как побежденная сторона. Но он совершенно не имел склонности к переговорам, достижению каких бы то ни было договорённостей, согласованию интересов не только с противниками и недоброжелателями, которых вокруг него при таком характере было хоть отбавляй, но даже и с единомышленниками, которые частенько становились бывшими единомышленниками, непрестанно пополняя лагерь его врагов. Мэр в прошлом был профессором права Ленинградского Университета и слыл первоклассным юристом. У него на счету было изрядное количество публикаций в журналах и пара монографий. До прихода в политику это был уважаемый среди научной элиты ученый-практик. Став спикером Ленсовета, он быстро настроил против себя добрую половину депутатов, которые были готовы воспринимать его как первого среди равных, но к которым бедующий мэр относился как демагогам и пигмеям. Но у горожан он пользовался неограниченным доверием. Поэтому во время попытки первого переворота