Revival – Заклание. Часть 2. Владимир Данилов

Мне хотелось съязвить, посмеяться, но ощущение страдания и боли с другой стороны телефона сдержало меня.

      – Сейчас не могу, правда, – примирительно ответил я, успев назвать себя дураком, – встреча через двадцать минут и до вечера. Так что лишь после работы. Давай в районе восьми?

      Несколько секунд Леха подумал и сказал:

      – Я перезвоню через пару минут, хорошо?

      – Договорились.

      Леха не перезвонил, он прислал сообщение: «В 21:30 в парке таком-то… Налево от центрального входа, метров через триста живая изгородь, за ней три каштана и лавочка под ними. Устроит?»

      Меня слегка смутила подобная его осведомленность о парке рядом с моим домом, в котором, к слову сказать, за последние три года я ни разу не был, и тем не менее я тут же ответил: «Да».

      Если бы я мог предположить, чем закончится вечерняя прогулка, интересно, я так же скоро согласился бы на нее или все же задумался хотя бы на секунду?

      ГЛАВА 14,

      в которой неожиданная встреча заканчивается совсем неожиданно

      Воспоминания о вечере того дня посещают меня часто, и каждый раз первое, что воскрешает память – косые лучи заходящего солнца. Я вижу, как они проходят сквозь листву каштанов, такие неестественно материальные, объемно-желтые с оранжевым отливом, такие ощутимо теплые и не по-земному трепещущие.

      Затем в воздухе, пронизываемом этими лучами, появляются местечковые завихрения. Секунда, другая – завихрения начинают сгущаться, темнеть и принимают полупрозрачные и причудливые формы человеко-амеб, такие меняющиеся и перетекающие. Происходящее очень похоже на галлюцинацию, на всполохи воспаленного сознания, но один штрих добавляет ему вещественную четкость. Небольшой штрих, наделяющий почти жизнью те самые сгустки, плавающие в сиропе солнечного света – глаза. Черные клубочки, по два в каждом из парящих объектов – глаза, изливающие укольчатую, пронзающую дыхание ярость.

      Медленно, не спеша (время еще позволяло), в задумчивости я шел по асфальтированной дорожке парка.

      В очередной раз, пятый или шестой за сегодня, я спрашивал сам себя: «Зачем оно мне? Зачем мне все это надо»?

      То, что случилось помимо моей воли и в чем я слегка поучаствовал, понятно: ключевым здесь является именно – помимо моей воли. Но сейчас-то зачем я пытаюсь усугубить ситуацию и осознанно совершаю движение в сторону непонятного? «Почему бы попросту не забыть все те странности, – спрашивал я себя, – не отмахнуться от них?» Вопросы, вопросы, вопросы – а где же ответы? Не знаю.

      Возможно, все дело в том, что тридцать два года, точнее всю мою сознательную жизнь, я испытываю зудящую тягу к чему-то… необычному, эдакому, смешно сказать – сказочному. Звучит очень глупо. Думать же о таком, да еще достаточно регулярно, наверное, вообще вершина идиотизма, но… не отпускает. Мысли о чудесах меня не оставляют.

      Наша обычная жизнь в обычном мире совсем не плоха, по крайней мере мне на свою было бы грех жаловаться: семья, любовь, друзья, работа. Но… (и опять то самое «но»…) во мне все еще продолжает жить та детская