Первая работа. Испания. Юлия Кузнецова

к новой стойке устремилась и пожилая пара со своими книжками. Однако мама, схватив меня за руку, обогнала их, слегка оттеснила и протащила меня вперёд.

      – Зачем весь этот цирк? Зачем ты меня позоришь?! – прошипела я ей на ухо.

      – Затем! – яростно отвечала мама. – Чтобы моя дочь добралась до семьи этой Рибаль или Рабаль, как там её, в целости и сохранности! Чтобы ты не потерялась в своей Барселоне! Чтобы не заблудилась! Чтобы тебя не украли!

      Я тяжело вздохнула. Положила документы на стойку и оглянулась на Марину. Она с недовольным видом посматривала на часы, висевшие над стойкой, а потом перевела взгляд на мою маму. Я тоже посмотрела на маму и только сейчас заметила, что она надела старые растянутые брюки и стоптанные кроссовки, в которых ездит на дачу под Зеленоград пропалывать бабушкины грядки. С какой насмешкой разглядывала мамин наряд эта противная Марина! Мне захотелось крикнуть ей, что мама умеет выбирать одежду. Это вообще её профессия! К ней люди за советом приходят, что с чем сочетается. А сейчас она так выглядит от волнения! Переживает за меня сильно, вот и надела первое, что попалось под руку.

      Но я понимала, что оправдываться глупо. Скажешь такое – Марина только расхохочется.

      – Мам… Мне она не нравится. Какая-то вредная.

      – Конечно, ведь её родители не провожают, – отмахнулась мама. – Вот и важничает.

      Я покачала головой. Ну конечно, какое ещё объяснение найдётся у мамы! Но я не сдавалась:

      – Она смотрит на тебя.

      – Кто?

      – Да Марина эта. Ей смешно, что у тебя… что ты… твои кроссовки.

      – Пусть смеётся! – весело ответила мама. – Пусть только тебя не бросает. Девушка, а можно нам место у окошка? То есть не нам, а девочке моей. Будьте так любезны… В первый раз ребёнок летит.

      Я чуть не разревелась от обиды на маму. Но что было делать! Наконец мой чемодан поехал по багажной ленте, мама забрала мой новый посадочный талон – твёрдую картонку вместо распечатанного листика – и вложила мне в паспорт.

      – Сохранишь потом на память, – сказала она дрогнувшим голосом.

      Вот только ещё расплакаться ей не хватало перед этой Мариной. А она ждала нас, изображая ангельское терпение, хотя видно было, что её переполняет совсем не ангельское раздражение.

      – Дальше вас всё равно не пустят, – сказала она моим родителям, – там паспортный контроль!

      – Тогда давайте здесь простимся? – предложил папа.

      Он потрепал меня по плечу:

      – Ну, Машуль. Звони, как доберёшься. Ну, или эсэмэску пришли.

      Папа – молодец. Сразу понял, что не нужно сейчас сантиментов. А мама… О нет… Она что-то принялась искать у себя по карманам, потом стала меня зачем-то ощупывать, схватила за шею, прижала к себе и спросила громким шёпотом:

      – Тебе никуда не надо? В одно место, а?

      – Мама!!!

      – Ань, пойдём, – позвал папа, смущённо глянув на Марину.

      – Подожди! – отмахнулась мама. – Я бутербродик же сделала! Перед полётом съешь! С докторской. Там два, поделишься с подру… с Мариной! Хорошая колбаса, спеццех делает,