Алхимик. Питер Джеймс

что так принято не только в этом отделе – такие же отношения существуют и во всей компании. Политика эта сознательная: сотрудники избегают неформальных отношений между собой в рабочие часы и не испытывают желания общаться с коллегами в свободное время. «Это полный отказ от понятия корпоративной солидарности, которое существует во многих крупных компаниях. Все включает в себя тайны, секретность», – сказал Роули. «И паранойю», – едва не подхватил Коннор.

      – Конечно, я свободен в пятницу. Идея хорошая.

      Коннор был свободен каждый вечер. Он еще не был знаком практически ни с кем в компании, хотя знал многих в лицо и по именам и обменивался с ними вежливыми приветствиями. Бо́льшую часть своего свободного времени он проводил над бумагами Баннермана, перемежая их изучение редкими и неудачными поисками квартиры.

      – Значит, примерно в восемь? – уточнил Роули. – Я пришлю тебе письмо по Интернету с адресом и направлением – по ту сторону реки в Вэндсуорте.

      Коннор как раз пытался припомнить по той карте, которую ему оставила агент по размещению, что это за район – тот ли, в котором у него не будет никаких хлопот?

      – Найти легче легкого. Часть этого района даже одобрена «БШ», – насмешливо сказал Роули. – К счастью, к моей улице это не относится, так что ты окажешься в трущобе с отщепенцами.

      – Если там разрешено курить, то, не сомневаюсь, она меня устроит, – ухмыльнулся Коннор. Идея встречи его вдохновила; он уже мечтал, как бы пробить брешь в стене его одиночества, а Роули, похоже, был из тех ребят, у которых всегда есть на примете достойные и свободные женщины.

      Роули быстро просмотрел пачку журналов на столе Коннора. Они пришли с утренней почтой, и хозяин их еще не открывал. «Монитор уикли», «Доктор», «Рецепт», «Новости генной инженерии», «Новости генома человека».

      – Ну, этим ребятам не потребовалось много времени, чтобы завалить тебя почтой.

      Бо́льшую часть вчерашней почты Коннор уже запихал в пластиковый мешок и спустил в мусоропровод.

      – Представить себе не могу, что у кого-то есть время читать все это.

      Роули внезапно посерьезнел:

      – Ты собираешься согласиться с конечным сроком доктора Кроу?

      – Не волнуйся. У меня еще остался небольшой задел от работы над псориазом. Чтобы разобраться с доктором Баннерманом, мне придется посидеть несколько часов – без этого не обойтись.

      – Этот хитрец может отколоть тебе еще тот номер, – предупредил Роули. – Не пытайся оправдать практику патентования – если ты застанешь его в плохом настроении, он взорвется, как атомная бомба. И вообще с ним не так легко договариваться – лучше всего иметь дело с его дочерью.

      В голове Коннора словно кто-то звякнул в колокольчик: в прошлый вторник, во второй день его пребывания здесь, блондинка, которую он встретил в лифте и которая сказала: «…мой отец и я». Он еще собрался спросить у Роули, кто она такая, а теперь ему пришло в голову: дочь Баннермана – не та ли молодая женщина?

      – Работает