Последний рыцарь. Влада Ольховская

в кластерный мир: то и дело с ясного небосвода срывались узкие водопады, миллиардами брызг разбивались о землю и быстро исчезали. Похоже, сведения, полученные от клана Арма, оказались верны: кластер погубил дефект внешней границы. Сам по себе он был незначительным, раз мир до сих пор существовал, однако починить его не могли, а значит, пускать сюда клиентов было слишком опасно. Да, сегодня граница дает небольшую течь – как и в прошлом году, как и за год до этого. Но где гарантия, что завтра она внезапно не лопнет, отдавая последнюю дань морю?

      Гарантии не было, а поскольку никому не хотелось нести ответственность за гибель сотен людей и нелюдей, кластер закрыли. Но кого-то и это не испугало: прогуливаясь по Радужному змею, Дана без труда находила следы присутствия мародеров. Пропали все драгоценные украшения, которые не были редкостью в кластерных мирах, предназначенных для развлечения. Многие карусели были разломаны не временем, а доморощенными вандалами, которым хотелось безнаказанно что-нибудь испортить. И конечно, на стенах вилась черная вязь примитивного граффити – не слишком цензурные надписи, начерченные с ошибками руны, неумелые рисунки, издалека похожие на пятна плесени. Все это, вместе с оставленным мусором, портило мрачную романтику заброшенного кластера.

      – Слушай, ну вот зачем это делать? – не выдержала Дана, когда они проходили мимо очередной надписи, восхваляющей чьи-то постельные успехи.

      Амиар, в отличие от нее, не оглядывался по сторонам. С того момента, как они ступили в Радужный змей, он, казалось, был погружен в свои мысли. Теперь, когда Дана обратилась к нему, он будто проснулся и растерянно посмотрел на свою спутницу.

      – Что?..

      – Философствую тут на досуге, – пожала плечами Дана. – Почему люди, которые реально умеют рисовать, не лезут куда не надо, а следы вот таких неудачников где угодно можно  найти?

      – Потому что люди, которые умеют рисовать, востребованы – как и любые люди, которые умеют что-то делать. А те, кто не умеет, возмущены тем, что им это не позволяется. Вот они и лезут туда, где у них меньше всего шансов получить по шее. Радужный змей – еще не худший случай, сюда пробирается в основном шпана с баллончиками краски. Другие кластерные миры, более ценные, обычно грабят быстрее, растаскивают на части все, что имеет хоть какую-то ценность.

      Они прошли мимо двухметровой фигуры улыбающегося клоуна. Белые потеки засохшей соли на его щеках напоминали слезы.

      – Я это немного не так себе представляла, – поежилась Дана.

      – Что именно?

      – Гибель мира! Вот был мир, вот его не стало, а по итогу все больше похоже на разорившийся лунапарк!

      – Ты слишком все романтизируешь, и это видно, – усмехнулся Амиар. – «Гибель мира» в применении к кластеру – это тебе не апокалипсис. Кластеры закрывают по разным причинам, но чаще всего это больше похоже на бюрократическую процедуру. В случае с Радужным змеем, по крайней мере, все было именно так. Когда стало ясно, что парк развлечений стал аварийным и больше не может приносить доход, его