Зажечь огонь. Светлана Николаевна Бардина

наклонился, чтобы поцеловать рассерженную женщину в щеку.

      В опустевшей палате Маргарита прижала холодные руки к загоревшемуся стыдливой краской лицу. Одно дело – легкомысленно предаваться чувственному наслаждению со случайным знакомым, рассчитывая больше никогда его не увидеть, и совсем другое – продолжать общаться с ним, помня об интимных подробностях бурно проведенной ночи. Мелькни у нее хоть малейшее подозрение на то, что их встреча – не единична, она ни за что не позволила бы себе такую вольность. Маргарита в равной степени злилась и на себя, и на Максима. На себя за то, что не устояла перед напором молодого человека, и вписала свое имя в длинный список его мужских побед. На Максима за то, что он не собирался оставлять ее в покое и вынуждал терзаться угрызениями совести в тщетной попытке найти верную линию поведения в отношении своего соблазнителя.

      Если бы Маргарита знала, что Макс мечтал о многократном повторении тех самых мгновений, за которые она себя так нещадно ругала, то, наверняка бы испытала большое облегчение. Но беда была в том, что, не допуская и мысли об искренности интереса молодого мужчины к ней, как к женщине, она искала причину его настойчивости совсем в другом месте. И не находя, лишь глубже увязала в необоснованных подозрениях. Устав ломать голову, она как Скарлетт, из «Унесенные ветром», переложила проблему на утро:

      – Ладно, сегодня перетерплю, а завтра все может измениться.

      В пять часов пришла Оля. Увидев маму в новой обстановке, она присвистнула от удивления: – Надеюсь, ты не захочешь полежать в этих апартаментах подольше?

      – Нет, – искренне заверила ее Маргарита, – ни минуты сверх необходимости!

      Они весело болтали о том, о сем, когда в палату заглянул Игорь Владимирович.

      – Кто эта симпатичная молодая барышня? – лукаво осведомился он.

      – Это – моя дочь, – с гордостью представила девушку Маргарита.

      – Не может быть!

      – Очень даже может, – подтвердила Оля. – Моя мама всегда была молодой красавицей, и, надеюсь, после вашего вмешательства такой же и останется.

      От комичной строгости ее отповеди брови хирурга взлетели вверх, улыбка не смогла удержаться в тени и разбежалась морщинками вокруг глаз. – Помилуйте, барышня! – он вскинул ладони вверх. – Как вы могли подумать такое! Я имею виды на вашу маму, поэтому буду беречь ее красоту, как зеницу ока.

      – Ну и дела! – изумленно воскликнула Оля. – Мама, ты всего два дня, как в больнице. Что же будет через неделю?

      – Сама в шоке, – шутливо ответила женщина, сглаживая остроту момента. Скорее всего, Игорь Владимирович имел в виду что-то другое, но дочь выхватила именно пикантную сторону фразы, заставив обоих взрослых смутиться.

      – Пойду, пока не выдал все свои тайны, – добродушно усмехнулся хирург, направляясь к выходу.– Хорошего настроения!

      – До свидания! – в один голос отозвались обе Лебедевские.

      Едва за мужчиной закрылась дверь, Оля повернула к Маргарите светящееся любопытством лицо: – Мама, что происходит? Ты решила обзавестись