Бесполезный человек. Дмитрий Николаевич Москалев

но уже металлическим голосом.

      Человек тяжело вздохнул, ощутив потерю, так горячо любимого холодного предмета, но предпочел выкинуть горечь утраты из головы и сосредоточиться на хороших воспоминаниях, стараясь не обращать внимания на творившейся с ним кошмар. Он стал отстраненным, пересилил страх.

      И сейчас его, последнего из первых, вели к врагам надеясь лишить жизни и покоя.

      Его губы шептали молитву, а жажда быстрой смерти переполняла горло. Худшим вариантом для него было провести остаток жизни за решеткой, подвергаясь невыносимым мучениям и истязаниям, унижению и голоду.

      Пленник помнил о том, что Золотые Люди не гнушались пытками, тем более пытками над жителями Дна, не считавшихся людьми. Для них они являлись только говорящим мусором, о котором, в связи его отдаленности от района горожан, никто практически не знал. Тем более никто не знал, кто он есть на самом деле, а иногда ему казалось, даже не знает он сам, словно его никогда и не было, словно это была чья-то больная фантазия.

      Для избранных счастливчиков, которым удосужилось в свое время позабавиться над несчастными пленниками, было увлекательным занятие подобного рода, когда приходилось выжигать плоть и глаза, словно насекомым обжигая крылья и конечности, испытывая при этом радость, граничащую с любопытством. Интерес усиливали наркотики. Они искренне полюбили это делать, и иногда тосковали об ушедших возможностях. Люди тосковали о том, что не осталось тех, кого можно было бы пристрастно мучить древними орудиями инквизиции, которые придумали ещё в древности. После этого они могли спокойно заварить себе кофе, либо лечь спать, как ни в чем не бывало. Система породила жестоких циников извращенцев, наделенных сверхинтеллектом.

      Пленник не раз слышал о казематах, их существование держалось в тайне даже от самых близких приближенных Императора, но от его тонкого слуха и пытливого ума, подобные мифы ускользнуть никак не могли. Но он жил в камере одиночке, но и не раз слышал человеческие воплей, видимо ему была удостоена иная судьба.

      Как долго он провел наверху? В этот, заключенный не видел знакомой площади, и знакомой архитектуры города – это означило то, что его ведут совсем в другое место – во дворец. Это его напугало ещё больше. Лучше вниз в подвалы, чем в логово зла.

      –«Неужели меня раскрыли?» – подумал он, закусив потрескавшуюся губу, – «столько лет молчали, и все поняли? Но как? Этого не может быть».

      Убежать от закаленной и молниеносной охраны самого Императорского Дворца не представлялось возможным – ему в мгновение ока сломали бы хребет.

      Человек облизнул зубы сухим языком и оскалился от холодного потока воздуха, вырвавшегося из открытого люка.

      –Что происходит? – поинтересовался он.

      Не дав ему опомниться, его быстро посадили в кресло, замкнули на руках наручники и хорошо притянули ремнями, как самого опасного преступника столетия. Не хватало лишь намордника и прочных цепей на ногах. Его мучила жажда.

      –Можно воды? Очень хочу пить.

      Гвардеец