Таричетай. Игорь Поляков

пулями из автомата, он, тем не менее, успел вытащить пистолет и один раз выстрелить.

      Я сидел в вентиляции тихо, как мышь, и смотрел на то, как парень кричит от боли и срывает с себя рубашку, а его девушка, по-прежнему дико смеясь, помогает ему освободить рану. Пуля Полковника прошла навылет, не нанеся серьезного ущерба сыну Генерала.

      Я, рано повзрослевший одинокий юноша, смотрел на окровавленные трупы и разорванные на части тела, на кровь, залившую бетонный пол, на оставшихся в бункере людей и понимал, что ничего человеческого в них нет. Впрочем, я уже давно подозревал, что человек – это дикий сумасшедший зверь, вырвавшийся из клетки на свободу и убивающий всех, кто попадется на его пути.

      Безумие только начиналось, хотя мне казалось, что я живу в нем целую вечность.

      Жизнь – это безумная агония, когда в глазах нет ничего разумного, кроме желания продлить своё никчемное существование.

      Смерть – это равнодушное созерцание своего собственного умирания без какой-либо попытки выжить.

      9

      Экватор очнулся от чудного запаха. Пахло мясом. Он открыл глаза и поднял голову. Даже лежа на полу в нескольких шагах от стола, Экватор почувствовал, как запах мяса создает непередаваемый словами уют домашнего очага.

      – Очухался, боец, – ухмыльнулся генерал-лейтенант, глядя сверху вниз, – иди, поешь, а то сдохнешь раньше времени, так и не выполнив боевой задачи.

      В голове шумело, ноги с трудом удерживали тело, поэтому Экватор, пошатываясь, подошел к столу, стоящему в центре зала под картой мира и с облегчением сел. Постепенно в голове равновесие стало восстанавливаться, и он смог осмотреться. За столом сидело четыре человека. Кроме Генерала, Кэт, сидящих во главе стола, и матери Генерала, сидящей напротив, появился еще худой лысый мужчина, который сидел в стороне и не смотрел в его сторону.

      Экватор перевел взгляд на круглую миску и вдохнул сладкий запах мяса. Моментально забыв о людях, он запустил пальцы в миску и, подхватив горсть мяса, отправил его в рот.

      Это было восхитительно! Вкус, от которого хотелось плакать. Это не то твердое вяленое мясо, насытится которым невозможно. Настоящее консервированное мясо, которое он пробовал в далеком детстве и всего один раз. Экватор ел мясо и плакал – если и есть в жизни счастье, то это был именно этот момент. Если и есть в жизни события, ради которых стоит жить, то именно это сейчас происходило. После этого можно и умирать.

      Когда миска опустела, он облизал пальцы и поднял глаза. Все четверо смотрели на него.

      – Что, понравилось, солдат? – спросил Генерал.

      – Да. Спасибо.

      Экватор попытался улыбнуться, но встретился глазами с лысым, – и улыбка умерла, так и не родившись. Мутные серые глаза с мрачным безумием смотрели на него. В них он не видел ни сострадания, ни интереса, ни равнодушия. Человек словно оценивал его – но не как подобного себе, а как кусок мяса.

      Лысый отвел взгляд, приблизил свой нос к тарелке и вдохнул полной