Доктор Ахтин. Патология. Игорь Поляков

строю по стойке «смирно» и молился, чтобы меня не заметили, но, будучи правофланговым, я выделялся ростом.

      Полковник остановился напротив меня и, постукивая ритмично палкой по сапогу, оценивающе посмотрел.

      – Рядовой. Бегом на полосу препятствий, покажи, чему тебя научили.

      Он еще не договорил, а я уже знал, что меня ждет. Боковым зрением я увидел, как изменился в лице сержант, и замерло дыхание в строю. «Видимо, у полковника полоса препятствий тоже фишка», – запоздало подумал я, встретился глазами с ним и, прочитав там сомнение в моих способностях, лихо ответил:

      – Есть, бегом на полосу.

      Строевым шагом вышел из строя. Чувствуя на своей спине взгляд полковника, слыша ритмичное постукивание палкой, я побежал к полосе. Ну, что же, полоса, так полоса, легко преодолею. Не останавливаясь и даже не пытаясь балансировать руками, пробежал по бревну. Прополз под натянутой сеткой, не задев её задницей. Легко, как кенгуру, перепрыгнул через ров с водой. Разбежавшись, прыгнул на шведскую стенку и перемахнул через неё, даже не поняв, что это было непреодолимое для меня препятствие.

      Слегка запыхавшись, подбежал к полковнику и, перейдя на строевой шаг, остановился в метре от него.

      – Товарищ полковник. Ваше приказание выполнено. Разрешите встать в строй.

      – Молодец, солдат. Как фамилия?

      – Ахтин, товарищ полковник.

      – Молодец, Ахтин. Вот таких бы бойцов нам побольше, – лицо полковника (жирное, пористое с короткими сальными волосами и носом картошкой) светилось от удовольствия. – Встать в строй.

      – Есть.

      По всем правилам строевого искусства встал в строй, ощущая себя незаменимым бойцом Российской Армии.

      – Сержант Хаматгалеев.

      – Я, – сержант на своих кривых ногах вышел из строя.

      – Объявляю благодарность за хорошую подготовку молодых бойцов.

      – Служу России.

      После того, как все начальство разъехалось, сержант подошел ко мне.

      – Что это было? – спросил он.

      – Не знаю, – честно ответил я.

      – Значит, ты меня не боишься, – сделал глубокомысленный вывод сержант, – в состоянии аффекта из-за страха перед полковником ты легко смог преодолеть все препятствия, а меня ты не боишься.

      Было заметно, что это умозаключение его очень расстроило.

      После отбоя я думал о том, что произошло сегодня. Во мне происходили изменения, благодаря которым я избавлялся от своих комплексов, от страха, погружающего мой разум в состояние панической прострации. Я мог делать все – то, что был способен делать в реальности, и на что был не способен. А главное, это ощущение куража и кайфа мне нравилось. Я чувствовал себя человеком, которого уважают и с которым считаются. Уже засыпая, я понял, что мне бы хотелось, чтобы это состояние всегда было со мной.

      Я хотел быть таким, как все, и чтобы меня уважали.

      Тогда я еще боялся пойти своей дорогой.

      10

      После