Разведчики, изменившие мир. Михаил Болтунов

он однажды к себе начопера Лазаренко и говорит:

      – Вот что, Александр Иванович, ты в войну батальоном командовал, а теперь полком командовать будешь.

      – Каким, товарищ полковник? – спросил Лазаренко, холодея от собственной страшной догадки.

      Дело в том, что в состав дивизии входил 217-й парашютно-десантный полк. «Это не полк, а исчадие ада», – горько шутили в штабе. Командиры там долго не задерживались, нарушения дисциплины сыпались, как из рога изобилия.

      Задав свой вопрос, Лазаренко еще надеялся на чудо. Хотелось верить, что из уст комдива он услышит название какого-либо другого полка. Но чуда не произошло.

      – Александр Иванович, – укоризненно произнес комдив, – 217-м, конечно.

      Лазаренко ответил «есть», развернулся и обреченно зашагал к двери.

      – Погоди, – окликнул его Сорокин, встал из-за стола, подошел, протянул руку и мягко, совсем не по-военному сказал, – Ты моя последняя надежда, понимаешь?

      Чего же тут непонятного. Лазаренко вернулся к себе в кабинет. Что ни говори, а подумать было о чем. Странную карьеру сделал он в последние годы: корпус – дивизия, теперь вот полк. Нормальные офицеры растут в обратном направлении, а он…

      Стало быть, такой он, дикорастущий в обратную сторону.

      Однако долго грустить над превратностями судьбы не пришлось. Дело не ждало. И он, засучив рукава, взялся за работу.

      Не стану утомлять читателя нудным описанием тяжелой рутинной работы командира полка и его офицеров. Скажу только – полк Лазаренко вытащил.

      Два года на проверках 217-й получал круглые двойки, теперь впервые выполз на «удовлетворительно», а потом на «хорошо».

      Нельзя сказать, что с приходом Лазаренко в полку не было проблем. Когда в подчинении почти две тысячи человек, проблемы всегда найдутся. Так, однажды комполка и сам едва не угодил под суд. И все потому, что дал слово, а отступить от него не в правилах Лазаренко.

      Однажды в части случилось ЧП. Да еще какое: обворовали полковой магазин. Залезли ночью и унесли сотню золотых часов – в ту пору вещей редких и дорогих.

      Александр Иванович прикидывал и так, и этак – кто вор? Сначала вычислил роту. Магазин был как раз за столовой. А ночью в столовой дежурил наряд из третьей роты.

      Принесли список наряда. Командир думал, взвешивал, вычеркивал фамилии. Осталось всего несколько человек, и среди них прежде судимый рядовой Коломиец. Прямых улик, конечно, не было, но комполка нюхом чуял – это и есть вор.

      Наутро Лазаренко выстроил полк, вышел перед строем.

      – Товарищи солдаты и сержанты, я знаю того, кто украл часы. Он стоит сейчас в строю. Даю ему трое суток.

      Командир выдержал паузу. Полк затаил дыхание.

      – Сам придешь, – обратился он к вору, – под суд трибунала не отдам.

      Сказать-то сказал, слово дал, а военная прокуратура тут как тут. Подумать только, этакое ЧП. Что им слово командирское, они уголовное дело завели и к Лазаренко с претензиями: вы перед строем говорили, что знаете имя того, кто украл часы? Говорил. Называйте вора. Не назову. Тогда мы привлечем вас