Нельсон. Морские рассказы. Алексей Владимирович Макаров

сяцы, а иногда и годы, в открытом море, подвергаясь воздействиям стихии, с которой человек ещё до сих пор не может справиться.

      Для большинства читателей море – это место для отдыха и развлечений.

      А для некоторой категории людей – это суровый труд. От результатов этого труда многое зависит.

      Для хозяина судна – целостность судна. Для фрахтователя – бесперебойная доставка грузов. А для самих моряков – успешное возвращение домой.

      А самое главное – это жизнь моряков, а сохранность её и объединяет их всех в одно целое. Безопасность её, в какой-то степени, обеспечивают судовые механики.

      Их труд незаметен. Судно вовремя пришло в порт – заслуга механика. Его за это никто не похвалит и не ободрит. Это просто его работа. Для этого и существует на судах должность судового механика, чтобы всё было безопасно и исправно.

      Судно задержалось в рейсе или, не дай бог, потерпело аварию – виноват механик. И тогда его взгреют по полной программе.

      На море нет национальностей, которые порой разделяют многие государства. На море есть только одна национальность – это моряки. Они в любой ситуации протянут друг другу руку помощи и поделятся последней рубашкой.

      В некоторых рассказах этой серии книг автор описывает события от первого лица. Но это только оттого, что автору было легче вжиться в образ героя очередного рассказа и ярче представить себе все события, которые были рассказаны автору его друзьями и знакомыми.

      Да, отчасти это так и было. Но многое из того, что описано в «Морских рассказах», – это обычная морская жизнь, эпизоды которой, хотя и рассказаны от первого лица, произошли не только с самим автором, а и со многими его друзьями и знакомыми. Пусть они простят автора этих рассказов, что он их истории передал от своего имени.

      Автор очень рад, что вы прочли эти строки. Значит, вам не всё так безразлично в этом мире.

С уважением ко всем морякам и их семьям,Алексей Макаров.

      Нельсон

      Да, этот рейс для меня выдался одним из самых тяжёлых, которые, наверное, были в моей жизни. Я чувствовал себя полностью вымотанным. Иногда возникало такое ощущение, что я был как отжатая тряпка. Меня оставалось только повесить на ветру, и я бы болтался на этом ветру без сопротивления и сушился.

      Вот и сейчас «Кристина О» ошвартовалась в порту Ватерфорд. От устья речки до самого порта надо было идти ещё полтора часа вверх по течению. Иной раз я выходил из машинного отделения и вместе с Кразимиром, нашим поваром, смотрел на берега реки, перекидываясь незначительными фразами о том, как изменился облик окружающих холмов по сравнению с зимними пейзажами.

      С тех пор, как я в декабре месяце приехал на судно, и по сегодняшний день рейс так и оставался неизменным: Авенмаус – Ватерфорд. И вот в этом Ватерфорде сейчас опять стоит ошвартованная «Кристина О». Я сидел в ЦПУ и ждал команды об окончании швартовки. Наконец-то я получил команду с мостика: «Отбой».

      Как всегда, Володя, наш новый капитан, он приехал из Питера, бодрым голосом скомандовал:

      – Ну что! Машине отбой. Выводи главный. Приготовь всё к стояночному режиму. Продолжительность стоянки – неизвестна.

      Я приподнялся с кресла, подтвердил принятие отбоя и пошёл останавливать насосы, обеспечивающие ходовой режим.

      Поставил главный двигатель на обогрев, дождался, пока компрессор подкачает воздух в баллоны. Убедился, что котёл запустился в автоматическом режиме. И всё. Я могу спокойно покинуть машинное отделение. Контроль над работой механизмов в моё отсутствие будет осуществляться автоматикой.

      В машине уже делать было нечего. Я поднялся в ЦПУ. Сел в своё знаменитое кресло и закурил. Немного передохнул, поднялся на две палубы выше и вышел на главную палубу.

      Судно стояло у причала контейнерного терминала. Он был весь полностью огорожен колючей проволокой, только вдоль причальной линии можно было выйти за пределы этого терминала. Все контейнеры стояли внутри этой колючки.

      Я посмотрел на небо. Погода была чисто английская. Низкие облака, из которых временами сыпал мелкий и противный дождик. Над гребнями ближайших холмов висел туман. Такая хмарь, что она как раз была под стать моему паскудному настроению. На душе было муторно. Всё вокруг уже настолько опротивело, что я не знал, куда бы себя деть.

      Но тут с мостика, грохоча по трапам рабочими ботинками, спустился Володя. Он, как обычно, был весел и доволен.

      – Что не весел? – походя спрашивает он меня.

      А я, понимая, что вопрос задан просто так, для проформы, пропыхтел:

      – А что тут веселиться? Встали и ждём неизвестно чего.

      Но он, так же бодро и весело, скалясь своей белозубой улыбкой, ответил:

      – Сегодня никаких грузовых операций не будет. Суббота! Так что ждём понедельника. Он-то нам точно принесёт какие-нибудь новости.

      «Вот и слава богу, – подумал я, – хоть этой ночью можно будет поспать спокойно