История одной тени. Из цикла «Сказания Ардоса». Мария Новик

раскалённый материал, пролить его на себя: фартук отражал атаки буйного пламени, но всё те же ноги страдали сильнее прежнего.

      Сегодня всё иначе. Перед мастером стоял высокий статный парень с прекрасными и в тоже время внушавшими страх чёрными глазами, пронизанными красными линиями-лучами. Он с нетерпением, сжимая вспотевшие ладони, ждал, когда же наставник Сертиар разрешит разжечь печь и начать увеличивать температуру. Моран уже представлял себе, как раскрытая топка с треском требует новой порции угля, богатого сверхгорючим минералом, представлял, как закидывает плоским совком с длинным древком песок в раскалённую печь. Представлял Моран, как плавятся красные песчинки, преобразуясь в одну светло-жёлтую, почти белую, невообразимо-горячую массу.

      Наконец, разрешение дано. Моран не спешил: некуда торопиться. В прошлом году он сильно обжёгся, благодаря своему нетерпению, и теперь не собирается повторять подобное, выучив столь болезненный урок. Внимательно следил парень за полной угля топкой, медленно добавлял в саму печь песок плоским широким совком, равномерно распределяя по всему дну для лучшего плавления. Моран чувствовал на своей спине пристальный, требовательный взгляд наставника. Ещё бы, в стекольном деле Моран стал лучшим, оттого ответственность за провал он понесёт двойную. И мастер Сертиар: он не сможет никогда простить ни себе, ни ученику подобного поведения. Столько времени было потрачено на обучение – не должны уроки пройти зазря.

      Моран взял трубку. Длинная полая металлическая трубка, мундштук которой смазан огнеупорным маслом, была тяжёлой, не такой, как всегда. Но парень крепко держал её в руках – инструмент должен подчиняться мастеру, иначе никак. На другой конец аккуратными вращательными движениями Моран намотал расплавленную вязкую жижу. Дальше всё прошло как в тумане. Стеклодув вытащил быстро трубку, приложился к мундштуку и в меру сильно дул, проворачивая приспособление в руках. Он производил все действия точно, правильно и быстро, хоть и не помнил половины из того, что делал.

      Страх настолько сильно сковал разум, что Моран слушал похвалы изримов и не верил, что справился. Зная, как сильно порой юные изримы любят преувеличивать заслуги, как свои, так и чужие, парень направился в мастерскую. Только он открыл тяжёлую кованую дверь, на него с другого конца просторной комнаты посмотрели ярко-алые глаза. Керем. Она по приглашению мастера явилась к стеклодувам посмотреть на прекрасное творение – витиеватый кувшин, с тоненькой, но крепкой ручкой. Высокий, с широким дном и узким горлышком, по краям которого вырисовывались мелкие ардийские символы, кувшин был поистине великолепен.

      – Светлого дня, Моран, – мягким голосом заговорила Вахди Пламени. – Ты преуспел не только в военном деле, но и оказался поистине талантливым мастером-стеклодувом.

      Вахди говорила на общем языке, что для неё было весьма странно. Оказалось,