Иоанн царь московский Грозный. Валерий Есенков

внезапных, но скоротечных. Сверху подплывает Иван Бельский с караваном тяжело груженых ладей. С ладей выгружают пищали и пушки. Казалось бы, воеводам остается только расставить их по местам и приступить к правильной осаде хорошо укрепленной, но одиноко поставленной крепости. Так и поступают в нормально организованных армиях, тогда как в московском стане заваривается обыкновенная свара между князьями по родословиям и чинам, Иван Бельский и Михаил Глинский не могут договориться, кто из них первый, кому командовать, кому подчиняться и что следует предпринять, а пока дерзко настроенные татары совершают внезапные вылазки и бесцельное стояние под Казанью ограничивается вполне безвредными стычками.

      Убедившись, что московиты ничем не угрожают Казани, татары позволяют себе тревожить их только днем, а ночами беспечно спят, даже не выставив необходимых в таких обстоятельствах караулов. Нет ничего проще захватить их врасплох, тем не менее воеводы и тут продолжают топтаться на том же месте запутанных родословий и ещё более запутанных чинов до седьмого колена. Тогда несколько десятков молодых воинов на свой страх и риск подползают неприметно к стене, смолой и серой обмазывают её низ и вдруг поджигают. В татарском остроге вскипает ошалелая суматоха, когда все куда-то бегут и никто не знает куда бежит и зачем. Она достигает и до московского стана. Московские воины, внезапно выскочив из глубокого, привольного, беспечного сна, конные и пешие, кто в доспехах, кто в исподнем белье, бросаются сквозь дым и пламя на приступ, выбивают обомлевших татар из острога, опустошают предместье, сами обезумевшие и полусонные бьют и режут таких же обезумевших, полусонных татар. Сафа-Гирей, видимо, тоже обезумевший от внезапности нападения, выводит из крепости нестройные толпы татар и ногаев и устремляется с ними куда глядят его перепуганные глаза. Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский гонится за ним со своим легким конным полком, но, верно, не прытко, поскольку Сафа-Гирей успевает укрыться в Арском лесу. Татары растеряны до того, что ворота Казани в течение трех часов остаются открытыми. Московские воеводы могут за крепостные стены вступить беспрепятственно и навсегда покончить с осточертевшей Казанью. Они и тут умудряются упустить драгоценное время. Иван Бельский и Михаил Глинский никак не могут установить, кто из них имеет бесспорное право вступить первым в Казань и кому, стало быть, достанутся приятные лавры столь важной, столь долгожданной победы.

      Тем временем на растерянную, мятущуюся Казань наползает черная туча, сверкают молнии, гремят громы небесные, хлещет дождь редкой силы, и без того потерявшие рассудок от ночного переполоха пушкари и посошные разбегаются, бросив на произвол судьбы вверенные им пищали и пушки. Татары, напротив, приходят в себя и замыкают ворота. Внезапно из пелены сплошных потоков дождя на поле несостоявшейся битвы появляются черемисы, в короткой схватке вырезают всех, кто попадается под руку, в том числе князя Дорогобужского, князя