Предатель ада (сборник). Павел Пепперштейн

множество черепах. Мой отец фанател на черепахах.

      Родителей своих я не знала: моя мать, капризная супермодель Эстер Делабо, передознулась героином на шестой неделе моей жизни, а отец, великий астрофизик Оливер Кент, покончил с собой вскоре после того, как мне исполнилось три года. Видеозаписи и фотографии свидетельствуют, что это была красивая пара: высокая и стройная Эстер, негритянка с абсолютно светлыми глазами, взорвала немало сердец своей пронзительной красотой, а отец – пусть и на много голов ниже ее ростом, но весьма ладный, даже грациозный, с тонкими и нервными чертами лица. Говорят, он весь дергался и слыл собранием самых удивительных нервных тиков – наверное, от кокаина, которым злоупотреблял в молодости. Кожа моей матери напоминала нежный шоколад, но я унаследовала цвет кожи своего отца – матово-черный, лишенный оттенков, не отливающий ни в теплую коричневатость, ни в холодную синеву. Мне не удалось унаследовать от матери редкостные для чернокожих светлые и прозрачные сияющие очи, мне ничего не досталось от маминых сокровищ: ни высокого роста, ни ослепительной красоты.

      Отцовская низкорослость также обошла меня стороной: я среднего роста. Хотя в раннем детстве я замечала себя в зеркале толстым и довольно уродливым ребенком, но с годами сделалась худой, гибкой и даже умеренно пригожей. В целом отцовский геном победил. Мне достались от него в наследство физико-математический склад ума, а также необычные для нашей расы тонкие черные губы, являющие тень непроизвольной улыбки. Впрочем, на моем лице отцовская улыбка сделалась спокойной. Позволяю себе надеяться, что меня обошли стороной его неврастения, гениальность, алкоголизм, остроумие, культ Европы, суицидальный синдром, утонченность чувств и прочие украшения, которыми он сверкал, как рождественская елка зеркальными шарами.

      В день моего совершеннолетия правительство республики Калифорния вручило мне плоскую коробку с инициалами ОК на крышке (единственное, что пожелал передать мне отец). От себя правительство присовокупило к этому подарку официальную бумагу, в которой (в знак признания заслуг моего отца) мне разрешалось пользоваться виллой с квадратным бассейном вплоть до окончания моей жизни без права ее продажи или же передачи ее по наследству моим детям, если таковые увидят свет. Но я не собираюсь иметь детей. Кроме даров, что я получила от отца и республики и не получила от матери, судьба преподнесла мне отличное здоровье, железные нервы, поразительную выносливость и физическую силу, которую вряд ли кто может заподозрить в хрупкой на вид девушке. Не только лишь доброму року я благодарна за эти качества, но также сестре моей матери Элоизе Делабо, которая вырастила и воспитала меня. Бесконечная благодарность и любовь к этой женщине, заменившей мне родителей, и сейчас согревает мне сердце. В последнее время в газетах стали появляться недостойные замечания об Элоизе, ее кое-кто называет «садистически настроенной идиоткой, страдающей хроническим ожирением», намекают, что она избивала меня, отыгрываясь на моем детском теле за красоту