Странник по жизни (сборник). Геннадий Александровский

у. Полночная прохлада

      Мне говорит о чём-то дорогом.

      1947

      Памяти матери

      Я старею. Правда, незаметно.

      И в душе по-прежнему я юн.

      Лишь неумолимая примета

      В волосах печать кладёт свою.

      Иногда в раздумии глубоком

      Я к тебе приблизиться хочу,

      Чтобы в полусвете спящих окон

      Прислониться к твоему плечу.

      Чтобы успокоила меня ты,

      Тёплой лаской силы придала.

      Неужели ты со мной когда-то,

      Словно чудо, рядышком жила?

      1949

      О матери

      Я сегодня узнал из газет,

      Что вождю уже семьдесят лет,

      Что он – гений по всей земле,

      Что он спрятан от нас в Кремле.

      Я хотел бы встретиться с ним

      Без свидетелей, с ним одним,

      Осмелеть и вопрос задать:

      «Кто убил мою мать?

      Кто на склоне февральского дня

      Оторвал её от меня?

      И увёз. И сгноил в лагерях,

      Породив в моей жизни страх.»

      Не один отгорит рассвет —

      Не дождусь от него ответ.

      1949

      «Диплом в кармане – слава богу!…»

      Диплом в кармане – слава богу!

      Прощай, Магнитка! В добрый час!

      Швыряет в новую дорогу

      Меня судьба в который раз.

      Я уложу свои манатки

      В фанерный чёрный чемодан.

      Без сожалений и оглядки

      Дороге дань опять отдам.

      И лишь потом, когда забуду

      Страсть к переменам и езде,

      Я о Магнитке помнить буду,

      Как о немеркнущей звезде.

      1950

      Не придёт

      В сумерках, пьянящих, как хмельное,

      Небо даже опустилось ниже.

      Никогда уж больше не увижу

      Я лицо знакомое, родное.

      Я уеду в голубые дали,

      Здесь оставив молодость лихую.

      И, уже прощаясь, на вокзале

      Добрых твоих рук не поцелую.

      Не придешь к отъезду в неизвестность.

      Не прольешь нечаянные слёзы.

      Только уплывающая местность

      Мне кивнет в вагон листвой берёзы.

      1950

      «Мне больно от своих бессилий…»

      Мне больно от своих бессилий.

      Вот говорят: есть тема – труд.

      Я пробовал. Не выходили.

      Стихи на подвиг не зовут.

      Меня Есенин, Блок и Брюсов

      Разворовали по частям.

      Стал превращать в поэзомусор

      Свои стихи назло вождям.

      И, не мечтая о награде —

      На что мне звяконь орденов?

      Шепчу я чувствами в тетради

      В угаре искренних стихов.

      1951

      «Мне говорят: хвали высотный дом…»

      Мне говорят: хвали высотный дом,

      Канал на Волге, лесонасажденья.

      А я молчу. Ну что же толку в том,

      Что я совру, попав под настроенье.

      Ведь если б я пленился красотой

      И грандиозностью великих строек,

      То и тогда бы ни одной строкой

      Редакции любые не устроил.

      Мои стихи, как камерный оркестр,

      Как тайна непорочного зачатья.

      Для них в печати прочно места нет,

      Поскольку искренность не для печати.

      1952

      День рождения

      Мне – двадцать девять.

      Я уж не пацан.

      Стал сдержан, вежлив

      И порой задумчив.

      На каждый день

      Я составляю план,

      Чтобы прожить его

      Значительней и лучше.

      Чтоб в каждом дне

      Была иная новь.

      Чтоб помыслы

      Свершалися благие.

      Но всё равно,

      Из ношеных штанов

      Никак не вылезу —

      Нет денег на другие.

      1957

      «В пространстве вечном…»

      В пространстве вечном

      Жизнь