Три лепестка королевской лилии. Василиса Волкова

шага. Нормандцы, почувствовав новый прилив вдохновения, рванули в атаку и смяли очередной отряд мятежников. Видя это, любимец богов направляется к нему, сбивается на бег, атакуя неизвестного рыцаря без знамени и герба. Но встречает ответный удар такой силы, что подает на землю. Снова вскакивает, уворачивается от удара, наносит свой, но неудачно. Он бьется в исступлении – рыцарь словно ангел смерти неуязвим. Словно каким-то чувством угадывает все планы и действия противника и опрокидывает его на землю. Наконец, он наносит удар рукоятью меча под дых и юнец падает на землю, хватая воздух ртом. Он не верит в поражение, это невозможно – он баловень Фортуны! Царапает землю, скрежещет зубами, стараясь дотянуться до меча. Но нога в тяжелом сапоге отшвыривает оружие, а рука в латах бьет в правый висок. Боль такая, что едва не теряет сознания. Он пытается судорожно придумать что-нибудь сквозь жгучую боль, признать поражение – выше его достоинства. Но острие меча упирается в его незащищенную шею, а сапог придавливает к холодной и мокрой от крови земле.

      – Ты храбро дрался, мальчик. – рыцарь снимает свой шлем и открывается лицо бородатого, тронутой ранней сединой мужчины. – Но битва окончена. – он смотрит по сторонам и видит лишь нормандцев. Его люди либо убиты, либо ранены, либо взяты в плен.

      – Я не мальчик! – пытается он сохранить лицо и дерзко бросает обидчику. Лицо болит немилосердно, словно прижгли огнем. Он чувствует, как по щеке течет кровь.

      – Ты хороший воин, мне жаль убивать тебя. – продолжает рыцарь. – Возможно, ты мне в будущем пригодишься. Как тебя зовут?

      – Рауль. – цедит сквозь зубы юнец, что может быть хуже поражения? – Я старший сын графа Валуа Рауля III.

      – Старший сын…– вздыхает победитель. – я сохраню тебе жизнь, мальчик. Надеюсь, что больше не встречусь с тобой на поле сражения, я не всегда бываю милосерден. Возвращайся к своим людям и штандартам и передай им, что Эд де Блуа убит, а твой отец пленен. – он убирает меч, Рауль униженный поражением и взбешенный таким «милосердием» врага поднимается, но оружие ему не спешат возвращать. Он поворачивается в сторону своего лагеря и слышит:

      – На будущее, сын графа Валуа, – усмехается неизвестный рыцарь. – впредь защищай голову шлемом, иначе шрамов на твоем лице будет гораздо больше.

      Он задыхается от ярости, унижения и оскорбления. Клянется себе, что отомстит во что бы то ни стало. Держится за ребро и идет к своему лагерю, мимо расступающихся перед ним хохочущих нормандцев…

      Чувства гнева и унижения настолько сильны, что он открыл глаза. Он лежал в своих покоях, на широкой кровати под балдахином на скомканных простынях. И в темноте слышно только его собственное тяжелое дыхание.

      – Это сон. – сказал он себе, успокаивая напряженные чувства и мысли. Тело била крупная дрожь, а на лбу выступили крупные капли пота. Повинуясь секундному порыву, он даже потрогал старый шрам на виске, опасаясь, что тот открылся. Удостоверившись, что все в порядке, он встал с горячей постели и