Героями не рождаются. Любовь Грузинова

словами Барсиков пихнул Аркадия назад на подушки и гордо прошлепал на выход.

      – А ну стой! – Аркадий в два прыжка настиг наглеца и прижал его к стенке. – С каких это пор ты стал таким дерзким, а?! Что это у нас сегодня – день соседского неповиновения? Или тебе вчера в голову сивуха ударила, и ты решил меня сдать этому пузану с кошельком вместо головы? Учти, Барсиков, что стоит тебе только объявиться перед его свинячьими глазками, как от тебя одно воспоминание останется. И то ненадолго. Этому бандюгану бриллиант нужен. И, заметь, без нагрузки в лице запойного алкаша.

      У Василия Степановича нервно задергался левый глаз.

      – Я бы попросил…. Ты это, того….. Поаккуратнее с выражениями. На черта мне сдался твой булыжник? Сам вляпался, сам и выкручивайся. А если я что взболтнул, так, разве я мало болтаю?

      И Барсиков состроил физиономию, глядя на которую, незнающему человеку оставалось констатировать, что хозяин ее, мягко говоря, давно не дружит с мозгами. Блаженный, одним словом. Но Аркадия, к счастью, нельзя было причислить к незнающим гражданам по части жуликоватого нутра Барсикова, поэтому на него соседские гримасы не произвели нужного эффекта. Аркадий знал, что Василий Степанович тот еще жук, и пьяным или трезвым, своего не упустит. Сейчас этим «своим», Барсиков посчитал бриллиант.

      – Значит так, драгоценный мой…. – Аркадий расцепил пальцы, и сосед кулем подпер дверной косяк. – Только попробуй украсть у меня этот камешек или рассказать о нем кому-нибудь, даже вороне на помойке, куда ты бегаешь за пустыми бутылками! Я тебя собственноручно сотру в порошок, ясно?

      Барсиков мотнул лысой башкой.

      – Это не мой камень и тем более не твой, – Аркадий продолжал увещевать непокорного соседа. – Он принадлежит одной девушке. И я намереваюсь ей возвратить драгоценность, потому что теперь, судя по всему, у нее крупные неприятности.

      – Напомни мне, с каких пор ты стал честным гражданином? – Василий Степанович презрительно смотрел на Аркадия, налитыми от злости, глазами. – Тебе, можно сказать, в руки сокровище приплыло, за которое ты в лучшие времена трудился бы в поте лица у десятка толстух в должности придворного кобелька! А теперь ты нос крутишь, честного из себя строишь!

      – Не твое дело!

      – Ах, вот ты как заговорил?!

      – Не надо нарываться!

      – Хорошо же…. – Барсиков громко сглотнул и взметнул вверх кривой палец с грязным ободком под ногтем. – Смотри, как бы самому не нарваться! – С этими словами, он рванул в коридор и разъяренно хлопнул дверью.

      – Алкоголик конченный! – проорал ему вдогонку Аркадий и плюхнулся назад на кровать.

      Ему стало ясно, что Барсиков в качестве верного оруженосца, потерян навсегда. Отныне он, Аркадий, один в целом свете перед лицом опасности в лице разъяренного Карапуза. И черт его знает, чем это может для него закончится. Аркадий в сотый раз повертел в руках злосчастный бриллиант и в сердцах плюнул прямо на его