Технологическая революция. Денис Землянин

палец врача ловко освобождает рот новорожденного от слизи. Первый вдох.

      – Уаа! Уаа! Уаа!

      Эти сладкие звуки перевернули мир. Вика вдруг перестала чувствовать своё измученное тело. Время стало густым и почти остановилось. Перед глазами летела жизнь. В застывшем мире куча последовательных короткометражных роликов, атаковали сознание.

      «…Мама. Она почти не помнила её. Лишь добрые, размытые черты лица, приятный тембр её голоса. Тёплые, шероховатые руки. Мама умерла незадолго до её пятого дня рождения, не успев полностью одарить дочь всей своей материнской лаской и заботой…»

      «…Засаленные, мутные коридоры, спёртый запах, которым насквозь была пропитана Питерская коммуналка. Ещё ребёнком, заходя домой с улицы, первым делом она всегда бежала к пожелтевшей от времени оконной раме, заклинившей так, что оставалась маленькая щель, сквозь которую непрерывно поступал в комнату свежий воздух. Дома дышалось тяжелее, чем во дворе, но проходило немного времени, и она постепенно привыкала к окутавшему её смраду…»

      «…Папа. Человек, к которому, начиная воспринимать этот мир, она была безумно привязана и любила его так, как только ребёнок может любить родного отца. Но у папы была своя страсть, дешёвый портвейн или в лучшем случае палёная водочка. И когда он напивался, а это случалось почти каждый день, почему-то становился другим, чужим. Без видимой причины выкрикивал в её сторону несвязную брань, и с размаху бил её так, что теряя опору ребенок больно падал, получая ушибы и травмы. Со временем она научилась уходить от ударов и нырять в чёрную нишу между кроватью и полом, где сжавшись в комок, спасалась от разъярённого и любимого монстра…»

      «…Люди в серой форме, она ненавидела их. Однажды они пришли домой и забрали её, разорвав связь между ней и отцом. Единственная точка опоры, в которой она так нуждалась, несмотря на постоянную ругань и побои, перестала существовать…»

      Дальше мысли сыпались фотографиями.

      «Темно-серое здание детдома. Осенний Лес. Однообразные дни. Собрания. Телевизор. Столовая. Подруги. Прогулки. Воспитатели. Наказания. Радость. Страдание. Горечь одиночества. Размышления. Надежда…»

      Следующее воспоминание было особенно приятным, одарив после долгих лет её жизнь новым, желанным смыслом.

      «…Первая и единственная любовь. Настоящий офицер и джентльмен. Он сразу стал родным. Сильный и заботливый мужчина из тех немногих, с которыми ей приходилось встречаться. Его взгляд, голос, та колоссальная энергия, в которой хотелось купаться и тонуть каждую секунду.

      Пусть он только появился и сразу исчез, но она смогла полюбить его так, как вообще может любить женщина. Несмотря на тяжесть одиночества, ей удалось сберечь и пронести это неподдающееся описанию чувство до сегодняшнего дня, ни секунды не о чём не жалея. А теперь у них есть ребёнок. Их ребёнок, и когда всё это закончится, она обязательно отыщет его. Свою единственную и настоящую любовь…»

      Сейчас все эти мысли приносили ей удовольствие.