Шампанское по воскресеньям. Александр Вениаминович Симатов

в старинном доме на одной из узких улочек центральной части города. Окна в доме были высокие, стены в толщину метровые, над входной двустворчатой дверью нависали барельефы в виде голов каких-то зверей. Их морды блестели коркой льда и свисающими сосульками.

      Мы прошли с шефом через полутёмный тамбур и оказались в мрачном вестибюле. Где-то высоко над нами лязгнула железом дверь шахты, после громко хлопнули деревянные половинки двери кабины и, потрескивая, кабина тронулась с места. Было видно, как трос в шахте лифта мелко завибрировал от напряжения и побежал вверх, тускло переливаясь на слабом свету металлическими нитями. Затем за сеткой шахты показалась скользящая вниз чёрная дуга электрического кабеля и за ней – кабина лифта.

      Мы не стали дожидаться её приземления и направились к двери с бронзовой табличкой. За дверью тянулся широкий коридор, служащий приёмной нотариуса. Вдоль стен на стульях сидели посетители. Я заметил нашу клиентку; она тоже нас увидела и поднялась навстречу.

      До одиннадцати оставалось пятнадцать минут, но со слов бабы Кати все заинтересованные лица были уже в сборе. Это нас не удивило: трудно было представить себе человека, опаздывающего на раздел наследства богатого родственника, воля которого заранее неизвестна. Я нисколько не сомневался, что никто из них не выспался в эту ночь. В любом случае их ранний приезд был весьма кстати. По пути к нотариусу мы решили с шефом, что он выступит с краткой речью перед этими людьми, чтобы предупредить в последующем их недоумённые вопросы и возражения по поводу нашего желания встретиться с ними и поговорить. И сделает это до оглашения завещания, а не после, поскольку собрать их всех вместе после встречи с нотарисом будет значительно сложнее. Кроме того, Юрию Львовичу хотелось увидеть, как он выразился, их «коллективную и индивидуальную реакцию» на его слова.

      Я обратился к сотруднику конторы, и он любезно предоставил в наше распоряжение переговорную комнату. Затем я попросил бабу Катю нам помочь, и за минуту она собрала всех вместе.

      Кроме сына нашей старушки и какой-то женщины в розовой кофте и с газовым шарфиком на шее, все разместились за столом в центре комнаты. Александр сел в дальнем углу у окна, видимо показывая тем самым, что находится здесь лишь постольку, поскольку сопровождает свою мать. С противоположной стороны окна села дама с шарфиком. Я расположился у двери и отметил про себя, что не вижу молодого человека Юлии, с ним нам тоже хотелось познакомиться.

      Шеф зашёл в комнату последним, закрыл за собой дверь и остался стоять. Все взоры с интересом обратились на него.

      – Доброе утро, господа! – поздоровался он, обвёл всех внимательным взглядом и улыбнулся.

      Никто из присутствующих не ответил на его приветствие, но это его ничуть не смутило.

      – Я понимаю, вы в некотором недоумении. Сейчас я вам всё объясню.

      Шеф поставил рядом со мной портфель. Затем снял пальто и положил его на стул. Я открыл портфель, заглянул внутрь, включил диктофон и незаметно достал