Избранное. Рассказы и фельетоны. Виктор Александрович Минаков

от мздоимства? Никто же не отказался! Стали не только принимать дары, но и вымогать их! И теперь аппетиты их выросли во столько же раз, во сколько возросли их оклады!.. Не понимаю я и того, почему растёт численность этих чиновников! Они же сами ничегошеньки не производят, не создают никаких ценностей, они только их потребляют! Почему же их стало так много, и становится все больше и больше? Почему нас принуждают раболепствовать перед ними? Почему мы раболепствуем? Я всего этого не понимаю, но так оно есть!.. Моё непонимание – не повод сомневаться в реальности гениальных Фединых замыслов, Федя в них верит, а я верю ему! Дай только Бог, чтобы он не затягивал время». И я нетерпеливо спросил:

      – Когда же ты разработаешь такую программу?.. Когда она сможет взять все в свои руки?..

      – Хоть завтра!.. У меня, практически, уже все готово, могу в любой момент её запустить… Правда, есть тут одна загогулина…

      Федя испытующе посмотрел на меня, но мой преданный вид располагал к откровенности.

      – Двоюродный братишка получил из военкомата повестку, – продолжил он доверительно, – а тётка моя хочет его отмазать от армии… Ищет подходы к обходам. Вот, как разрулит она эту проблему, так сразу и запущу… Через месячишко, я думаю…

      Я тут же стал прощаться с Зайчонком: вспомнил вдруг про свою загогулину. На семейном совете мы дочку решили пропихнуть в институт. Знаний у неё на копейки, но амбиций – на доллары: заблажило стать доктором. Придётся к её разнесчастным копейкам прибавлять свои сбережения и тоже искать варианты. Только б успеть, пока Федя не начал чихвостить коррупцию – месяц пролетит незаметно…

      Сеанс вразумления

      Завтрак в это воскресное утро проходил в необычно тягостной атмосфере. Виталий Иванович Блеклый, мелкий чиновник районной администрации, хмуро поглощал забелённый сливками кофе и метал недовольные взгляды на сына, из-за которого, собственно, и пахло в доме скандалом. Он накануне слишком поздно пришёл с дискотеки, и от него густо несло табачищем.

      Курение Виталий Иванович считал самым дурацким и вредоносным занятиям: табачная копоть проникает в сосуды и наносит удар по всему организму. Втянуться легко, а бросить почти невозможно.

      «Упустил парня! – упрекнул себя Блеклый, – все дела и дела. Хотя какие, к черту, дела важнее воспитания сына! Все отдал на откуп жене, и вот – результат!».

      – Вадим?! – произносит гневный родитель, встречая сына в дверях, и шарит на поясе брючный ремень, но поскольку он вышел в трусах, экзекуция не состоялась. К тому же, Виталий Иванович вспомнил, как его самого, в таком же, приблизительно, возрасте выпорол нещадно отец, почуявший запах от папиросы. Порка запомнилась, но не она отбила охоту к курению. Наоборот, тогда он стал чувствовать себя как бы героем, стойким героем – подпольщиком. И Виталий Иванович подумал, что ремень и здесь уже не поможет.

      – Ступай