Королева переходного периода. Повесть. Ирина Корчагина

оказалась на фуршете. Впервые. Впервые она лицезрела, как все эти именитые люди, почетные граждане телеэкранов: политики, артисты, тележурналисты – ели. Да что там ели! Они набрасывались на еду так, словно прикатили из голодного края. Они выхватывали друг у друга копчености, горками накладывали в тарелки закуску – неужели они все это съедят? О, они не только ели, они еще и пили, торопливо наливая в бокалы напитки. Едоки словно опасались, а вдруг все кончится? А вдруг это мираж, и сейчас все это богатство деликатесов вмиг исчезнет и превратится в пустые прилавки? В пустые прилавки, какими были прилавки магазинов? Но обилие не исчезало. Столы ломились от закусок и вин, армейским строем красовалось шампанское Абрау-Дюрсо. Массивно восседали в больших тарелках ломти ветчины, призывно сверкало заливное из севрюги, кокетливо подмигивали жульены из грибов, мерцала икра в изящных розетках, а трехэтажные вазы были наполнены фрукты. Фрукты в ноябре! Это можно увидеть только здесь. На фоне пустых прилавков магазинов этот пир выглядел сказочным. Прибыл из другого мира! Впрочем, в политической жизни страны это было вполне привычно. В магазинах пусто, а на столах у партийцев – густо.

      Вера ковырнула парочку ломтиков ветчины, но есть не хотелось. Ей хотелось общаться. Она увидела актера Георгия Жженова, с которым была хорошо знакома, и подошла к нему. Увидев Веру, Георгий Степанович принялся ей рассказывать о своем заключении в 38 году, как служил в Магаданском театре, и как случилось ему заболеть пневмонией, и как рыжеволосая лагерная докторша по имени Вера спасла его. Эту историю она слушала уже в сто пятый раз, но каждый раз это было интересно, каждый раз добавлялись новые детали той жуткой лагерной жизни, и Вера слушала с удовольствием. Но в одиночку слушать не получилось – подходили люди, перебивали артиста, стали просить дать им автограф. Вера деликатно отошла в сторону.

      Она хотела пробиться к столам, где красовался десерты. Но куда там! Десерты осаждали самые именитые гости – люди, чьи лица не сходили с экранов телевизоров. Ладно, решила Вера. Обойдусь без десертов! Значит, надо продолжать общаться. Она повернулась и увидела кинорежиссера Владимира Аркадьевича Краснопольского, одного из авторов популярнейших советских мыльных опер: «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень».

      Разрумянившийся, со сбитым на бок галстуком, он замахал Вере рукой:

      – Дорогая Верыванна! Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю.

      Он подвел ее к столику, где стояло несколько мужчин, и представил одного из них:

      – Господин Морис Трувель. Представитель Дома российско-французской дружбы.

      Тот, глядя с нескрываемой иронией на Верины черные кружевные митенки, заговорил на французском:

      – Je suis tres haureus de vous voir, madame.

      – Moi aussi, – не растерялась Вера, бросив мимолетный взгляд на его галстук.

      – Галстук может очень много рассказать о мужчине, поэтому она всегда в первую