В заблуждении. Данил Тайгин

телефон. Если еще не легла, то должна увидеть. Жмякал пальцем по замусоленному экрану. Не мог нажать на нужные буквы. Палец соскакивал, промахивался. Уже самого тянуло жутко в сон. Крутил головой, заставлял себя не вырубаться. Но несмотря на приложенные усилия, ввести сообщение я так и не успел. Вблизи, за переулком, раздались отчаянные крики.

      Возгласы о помощи вразнобой раздавались с озлобленным лаем встревоженного пса. Внезапно появившийся страх за чью-то жизнь подхлестывал, заставлял действовать, не задерживаясь ни на секунду.

      Носился между заборов, выслушивая отчаянную борьбу за жизнь. Мозг в ужасе начинал фантазировать и дорисовывать происходящее за заборами. Окровавленное тело, разозленный ротвейлер, ошметки… лучше сосредоточиться на поиске.

      Нашел лазейку в железном изрисованном в ночи ограждении, нырнул в проем и оказался напротив небольшого гаражного кооператива, вдали которого, схватившись за выступ на крыше, висела девчонка и, дергая ногами, отбивалась от разозленной собаки. Наткнувшись взглядом на ближайший камень и не давая себе отчета в происходящем, схватил его и тут же наметил в наворачивающего круги пса.

      Швырнул. Тщетно. Проматерился и бросил еще один. Снова мимо. Заметив находящуюся неподалеку фигуру, которая безрезультатно метает камни, псина тут же потеряла интерес к девчонке и бросилась в мою сторону. Теперь во внимании оказалась моя персона.

      Брюхастого сейчас можно было разглядеть получше. Грязная и мокрая шерсть с отваливавшимися кусками грязи лохмато торчала в разные стороны. Красные глаза и обнаженные гнилые зубы ревели от непомерного напряжения.

      И все. Весь героизм разом улетучился, как дым от прокопченной трубы в осеннем небосводе. Тело парализовал проснувшийся ужас. И я побежал.

      Темнота с неясными фонарями вдали. Все заборами огорожено. Чуть далее находились частные секторы. Все поодгородились друг от друга, понаставили свои границы, и теперь мучайся, куда бежать и откуда ждать помощи. Но вспомнил: спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Вовремя.

      По лицу хлестнула веточка. Чертово дерево! О дерево! Схватился за ветку, уперся в ствол и, не жалея рук, как профессиональный скалолаз, вскарабкался на верхушку.

      Псина не заставила себя долго ждать, и уже можно было наблюдать, как она в бешенстве носилась под моим убежищем. Вечно недосягаемые цели приводили ее в нестерпимую злобу. Даже казалось, что она со психу рвала в клочья кору березы, на которой я терпел бедствие.

      Что теперь делать? Неугомонный друг все не давал покоя своим лаем и безуспешно пытался допрыгнуть до меня. Во время столь напряженной обстановки и прилива адреналина мне хотелось абстрагироваться от этих реалий и уйти в себя. Свой хват я по-прежнему не ослабевал, но голова уже не желала ни о чем больше думать.

      Выстрел.

      Встрепенулся так, будто целились в меня, хотя все могло быть. Но по характерному звуку карабина попали