Дорога в один конец. Владимир Брянцев

быстрого ритма вывел их из оцепенения. Она подняла глаза, улыбнулась, легонько сжала его ладонь, – как бы, благодарила за что-то, и через минуту уже со смехом вела какой-то конкурс – была организатором этого вечера.

      Опьяненный и ошарашенный от затихающей сладкой боли нежданных уколов, Вадим не заметил, как она пропала. Конкурсы уже вела другая ведущая, и Вадим понял – последний автобус. Накинув пальто, без шапки, он бросился в темень зимнего вечера, не зная и не представляя, зачем и куда, но с твердой решимостью уехать с ней. Улететь в ту августовскую ночь, откуда прилетела эта стрела ассоциаций.

      Силуэт девушки был четко различим в свете фар приближающего автобуса. Вадим бежал, задыхаясь, и сердце билось где-то в горле, как в ту августовскую ночь, и небо сияло звездами, как тогда, но сейчас они не падали и даже не мерцали, оцепенев от холода. Вадим понял, что не успевает и вдруг с ужасом осознал, как смешон будет, если водитель возьмет и остановиться ему – бегущему. И что тогда он – простоволосый, без шапки, скажет ее удивленным глазам? А может восхищенным?

      «Ох, юнец несчастный! Что ты возомнил себе? Она молодая, красивая женщина, а кто ты?!»

      Вадим замер, когда автобус поглотил женскую фигуру. Свет в салоне погас, и в черных квадратах окон была могильная темень. Он не знал, видит ли девушка его – поникшего, без шапки. Хотелось, чтобы увидела, остановила автобус, выбежала, прошептала: «Глупенький мой!», поцеловала и… уехала. На большее фантазии Вадима не хватало.

      Морозец остуживал голову, и проходил хмель от запаха августовского вина. Мертвенно-бледно сиял месяц. Мир оцепенел от холода, и не верилось уже Вадиму, что была совсем недавно стрела эта, – принесшая на острие взбудораживший сердце сигнал из прошлого. Он чувствовал, что не ранила его стрела, а всего лишь уколола, как бы проверила – не омертвел ли, жив ли?!

      Он был жив и не омертвел, и теперь был благодарен этой взрослой девочке за тест. А еще благодарил кого-то – неведомого, за то, что не успел Вадим. Благодарил за пунктуальность неопоздавшего автобуса. За темные окна салона, скрывшие наваждение, и не предоставившие возможность увидеть себя глазами девочки – одинокого и жалкого. За холодные, неподвижные звезды, вразумившие и успокоившие душу, благодарил.

      Глава 4

      Ничего не случилось больше в эти последние школьные месяцы. Он шел ровным уверенным курсом, который проложил себе, приняв решение стать офицером-танкистом. По утрам зарядка с голым торсом и пробежка в километр, как минимум, – так начинались дни. По вечерам не бередили его сердце запахи весны, которая опять неизбежно пришла, согнав снега.

      Вадим налег на нужные для поступления предметы, но без фанатизма. Он был крепкий «хорошист» по аттестату, и прапорщик с военкомата, который вел группу претендентов на армейскую карьеру, успокоил:

      – Не волнуйся. С такими аттестатами, как у тебя будет, в военные училища идут раз-два и обчелся. Но удивляюсь тебе. Шел бы в институт. Что, романтика, небось? – он ухмыльнулся в усы, и