Таня Гроттер и трон Древнира. Дмитрий Емец

на Поклепа, если тот еще в засаде.

      Не размышляя, что скажет завучу, если тот вновь перехватит ее, Таня побежала к Залу и к лестнице атлантов. В глазах мелькали и расплывались пятна факелов. Сердце стучало и прыгало в тесной клетке ребер. Она была уже в галерее между Башней Привидений и лестницей атлантов, когда неожиданно ее больно ударила по ногам выпрыгнувшая неизвестно откуда ступенька.

      Таня упала и тихонько заскулила, баюкая ушибленное колено и шепча ступеньке горячие укоризненные слова. Внезапно впереди, там, где главный коридор пересекался со второстепенным и где почти совсем не было факелов, замаячила чья-то тень. Не раздумывая, Таня быстро отползла и спряталась за той самой ступенькой, о которой только что критически отзывалась.

      Девочка сама толком не смогла бы объяснить, что заставило ее спрятаться. Если это был Спящий Красавец, то ведь именно он был ей нужен! С другой стороны, нельзя было исключить, что это окажется Поклеп. Самым правильным было вначале определиться, а уже потом начинать сольное пение.

      Фигура, прислушиваясь, замерла на пересечении коридоров. В сумраке лицо ее казалось смазанным и нечетким. На себе неизвестный тащил что-то громоздкое. Простояв некоторое время в размышлении, он вновь взвалил груз на плечи и, пошатываясь от тяжести, скрылся в одном из ходов.

      Таня выбралась из своего укрытия и неслышно побежала следом. Негромкий звук заставил ее замереть. На магическом стульчике, привалившись головой к стене, спал в засаде Поклеп Поклепыч.

      – Плыви сюда! Ближе! Еще ближе! У тебя такой прохладный хвост! – бормотал он во сне.

      Пламя факела дрогнуло. По лицу завуча суетливо забегали тени. В тибидохском болоте закричала выпь. Поклеп вздрогнул и заскрипел зубами. Крик выпи загадочным образом вызвал у спящего приступ ревности.

      – Нет, нет! Не хочу рыбьего жира! Убери сейчас же ложку! Я ненавижу тебя, не хочу любить! Я видел, как ты вчера подмигивала водяному, этому мокрому ничтожеству! Я осушу пруд, выдеру ему бороду, заброшу его на солнце! – застонал завуч.

      «Бедняга! И зачем он полюбил русалку? Куда правильнее было бы влюбиться в Попугаеву. Ей просто невозможно не понравиться», – подумала Таня.

      Последнее время Попугаева так часто совала свой нос в ее дела, что «малютка Гроттер» нередко думала о ней с раздражением.

      Когда она наконец прокралась мимо Поклеп Поклепыча, Спящий Красавец со своим грузом – а кто еще это мог быть, раз Поклеп сидел на стуле? – исчез неизвестно куда.

      Не обнаружив Спящего Красавца в Зале Двух Стихий, Таня проискала его до рассвета. Так и не найдя его, она убито поплелась в берлогу к Тарараху, со стыдом размышляя, что ему скажет.

      Перешагнув порог, она едва не превратилась в соляной столб.

      Спящий Красавец лежал в хрустальном гробу и, закинув руки за голову, самозабвенно нахрапывал «Героическую симфонию». Девочке осталось только поправить крышку