Летопись Элфина. Пламя прошлого. Мария Норд

Эланор помедлил. – Элдуин, – окликнул он брата. – Спасибо.

      Элдуин обернулся.

      – Пожалуйста, обращайся, – усмехнулся он.

      Эланор небыстро последовал за братом. Осознание произошедшего с каждым мгновением начинало заполнять его разум. Он мог погибнуть. Элдуин его спас. И даже не замечал собственного подвига. Мог он поступить иначе? Эланор не пытался найти ответ на этот вопрос. Сейчас он понимал одно – Элдуин, сам того не подозревая, поступил благородно. И не важно, говорило это об искренних братских чувствах, или было продиктовано инстинктами воина. Элдуину было не всё равно до своего брата. Может, он был не настолько избалован, как о нём говорил отец? Может, и дядя был не настолько плохим? Или он не имел права сейчас сомневаться в словах собственного отца?

      Второй день охоты прошёл для Эланора более удачно. Намеренно извинившись несколько раз перед дядей, он вызвался на участие в засаде вместе с альвами. Элофор, сам решив в этот раз принять участие в загоне добычи, согласился с решением Эланора легко.

      – Смотри, чтоб он из лука случайно не застрелился, – бросил он напоследок Бэлеграсу на его языке. Альв рассмеялся.

      – Прослежу, удачи! – отозвался он.

      Понял Эланор, или нет, что речь шла о нём, он, не подал вида. Сейчас его основной целью было успеть за это краткое время сдружиться с Бэлеграсом. А для этого нужно было заслужить уважение альва.

      Эланор, встав на колени и раскладывая перед собой стрелы для того, чтобы успеть как можно быстрее дотянуться до них в тот момент, когда добыча окажется на поляне, мельком взглянул на правителя Харадмина, расположившегося рядом. Объясняться с альвом на его языке он не мог, и это, явно, не было ему на руку. Бэлеграс всегда свысока смотрел на тех, кто не умел говорить на его языке. И Эланор не раз проклинал свою неспособность или нежелание выучить этот язык, который, к тому же, был куда легче эльфийского.

      Оставалось подумать, за что Бэлеграс ещё сможет его уважать или, по крайней мере, доверять. И единственным выходом для него было проявить все свои навыки стрельбы, которым его обучили за эти два года, а также воспользоваться своим главным свойством – мягкостью.

      Эланор умел подавить обиду и посмеяться над малоприятными словами, сказанными о нём. Он мог извиниться и искренне раскаяться за малейшую ошибку, он умел выслушать, он умел принять чьё-то недовольство и не огрызнуться в ответ. А это располагало окружающих, и он это прекрасно понимал. И, если уловки не действовали на его дядю, то втираться в доверие тех, кто находился под дядиным начальством, ему удавалось. Правда, сейчас ещё оставались сложности с Агларостом. Для главного военачальника были важны не слова, а действия. Но расположение Форолоса, хоть и отчасти, он успел заслужить. К Бэлеграсу ещё нужно было найти подход. Альв мог быть яростным, вспыльчивым, но он был совершенно лишён хитрости. И пусть его сложно было назвать неразумным