Трудодень. Сборник рассказов. Михаил Хаймович

все возбуждены, лица красные, кричат, подсказывают игрокам. Игроки лупят по часам со всего размаху, чтобы часы противника завести быстрее, и выиграть лишние секунды. Начальник отдела Птицын играет молча, нервно покусывая кончик бороды, сопит, кряхтит, Валерий Васильевич, пожилой инженер из соседнего отдела приговаривает, передвигая фигуру – «Вот сюдася, а мы вот сюдася пойдем». Еще он любит перетрогать все фигуры на доске со словами —«Поправляю, поправляю», это раздражает соперника, ведь пока ход делается, уже нужно думать о своем ответе, а он поправляет, поправляет и вдруг неожиданно и сходит фигурой, которую трогает. Периодически кто-то из зрителей истошно кричит – «Лошадью ходи, лошадью!», но никто не знает, к какому игроку адресован столь ценный совет, да и не важно. Это апогей трудового дня. За доской встречаются лаборанты и начальники, в этот момент все на «ты», старших нет. Окончание партии встречается ревом, играют по олимпийской системе, на вылет, тут же проигравший выпихивается из-за стола. Иван часто проигрывает, но все равно игра ему безумно нравится.

      Обеденное время заканчивается, прихватив от рабочего времени минут эдак 10, народ грустно расходится по комнатам и курилкам. Наступает тихий час. Идет процесс пищеварения это самое спокойное время, которое кто – то использует для чтения, а кто – то просто спит, положив голову на руки, прикрывшись раскрытым чемоданом для секретных документов.

      Но сегодня не поспать – сразу после обеда назначено профсоюзное собрание. Не понятно, почему это делается в рабочее время, но начальству тоже неохота оставаться после работы по всякой ерунде, и оно сквозь пальцы смотрит на нарушение трудовой дисциплины. Профсоюзное собрание один раз в год превращается в митинг, вече новгородское, бунт стрелецкий. В этот день утверждается график очередных отпусков. Зачем это делается на собрании – не понятно, игра в «демократию». Начальство снимает с себя ответственность, отводит народный гнев, наверное. Все хотят гулять свои законные 24 дня летом, у многих дети, зимой, весной и осенью они учатся в школе, да и кого порадует отпуск в ноябре? На улице около нуля, или -5, мокрый снег и темно даже днем. А за границу, к теплым морям, народ не пускали. Во-первых «секретоносители» все, а во-вторых советским людям заграница вообще не нужна. Своя страна большая и правильная. И вот когда профорг зачитывает предварительные заявки на отпуск от граждан, начинается настоящий ужас. Сначала раздаются язвительные реплики, типа: «Ишь чего захотел! Каждый год летом!» Потом все сливается в невообразимый гул, и только резкий голос покрасневшего от натуги начальника Алексея Птицына на секунду способен прекратить этот крик. «Ворона каркнула» – прошипит язвительная Жаннетта, но и она смолкает. Птицын поясняет, что матери, имеющие двух и более несовершеннолетних детей, студенты – заочники, почетные доноры имеют право первоочередного выбора летнего отпуска, и зачитывает