Катерина идет играть. Со временем. Любовь Челюканова

Впереди маячил остров.

      Катрин начала вертеть штурвал, раздавая приказы своей невидимой команде. Слова команде были не нужны, они все понимали с полувзгляда. Но капитан сделала себе пометку: длинным скучным днем узнать, как называются все эти непонятные палки и веревки. И вот остров уже совсем близко. На берегу подпрыгивают темнокожие мальчишки и девчонки в соломенных юбках…

      – Дай-ка я порулю, милая Катхен, – раздался голос откуда-то сверху, и морщинистые руки перехватили штурвал.

      Баба Розарю отпихнула девочку в сторону. Упав прямиком на попугая, Катя сперва даже испугалась. Она сидела на слабо трепыхающейся птице и со странным чувством смотрела на старушку, уверенными движениями разворачивающую корабль обратно в море.

      А потом она очнулась и кинулась на обидчицу.

      – Это мой сон! Я здесь капитан и решаю куда плыть! – завопила девочка.

      – Я, я, – с презрительной улыбкой отмахнулась захватчица. – Тебе пора перестать думать только о себе. Это некрасиво и не пристало юным леди.

      – А ко всяким бабам пристало врываться в чужие сны? – захлебнулась словами Катя.

      – Что? Дерзкая девчонка! – Розарю нахмурилась, бросила штурвал и направилась к Катхен.

      4. Немного о взрослых

      Но тут девочка проснулась. Из-под двери по-прежнему, как непокорные волосы Рапунцель, выбивался свет. Родители еще не спали. Катя вздохнула, прихлопнула комара, как раз устроившегося у нее на руке, и заснула. Что ей снилось на этот раз? Какая-то приятность.

      Она улыбается во сне. И без всяких вторжений.

      – Ну, и зачем нам эти старушенции? – расстроенно спросил Никита, по совместительству Катин папа. Он тихонько дрыгал ногой в такт неслышной музыке и помешивал остывший чай. – Я хотел побыть с тобой и с Катькой.

      – Я знаю, – кивнула Арина, в свободное время подрабатывающая Катиной мамой. Она нервно крутила пальцами локон и следила за движением ложки в чашке мужа. – Но мы просто не могли им отказать. Они пожилые женщины… И ты, конечно же, помнишь, что одна из старушенций – твоя мама.

      – Угу, – помрачнел Никита. Он по привычке воровато оглянулся, прежде чем закурить.

      – Да брось, она давно знает, что ты куришь, – фыркнула Арина.

      – Кто? Мама? – встрепенулся послушный сын.

      – Да нет, Катерина, – мам-зай хихикнула. – Вчера застукала ее за пародией на курение.

      – Это как? – нахмурился строгий папа.

      – Нашла игрушечную ракету. Ну, ту, помнишь, с фотографией Гагарина внутри.

      И стоит, грызет ее. А потом открывает рот, делает губки буквой «о» и пыхтит. Смотрит грозно и говорит: «Ну и кто тут главный по колечкам?».

      – Смешно, – фыркнул Никита. – Так что с бабушенциями? Они точно пойдут?

      – Ага, – кивнула Арина. – И им тебе тоже придется купить мороженое.

      – Да не в этом дело. Эта баба Розарю какая-то странная