Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела». Братья Швальнеры

ненависть и зависть к брату заставили Милоша в ночь Сечи Кнезовой присоединиться к беглым сербам и податься в Орашац, во владения Карагеоргия. Велико же было его удивление, когда он увидел здесь же своего брата!..

      – Что ты здесь делаешь?

      – Могу то же самое спросить у тебя. Сербы не уходят из своих домов по своей воле…

      – Уж не хочешь ли ты мне сказать, что твои друзья – дахи – и тебя выгнали?

      – Они мне не друзья, и ты об этом знаешь.

      – Ну как же! Все вы, богатеи, заодно, готовы стелиться перед иноземными захватчиками. Ты-то чем лучше?

      Милан напрягся. Глаза его сверкнули злобой.

      – Известно ли тебе, сын пастуха, что дахи убивали сегодня наиболее богатых и знатных сербов? Именно они представляют и всегда представляли для турок наибольшую опасность. Мы, а не вы, пастухи да золотари! Кого вы поведете за собой? Никого. А вот договориться с вами проще простого, дал бутылку, вы и продали себя, жену да соседа. Разве не так?

      – Не так! Мы любим свою Сербию, а вы – свое золото…

      В склоку тогда вмешался Карагеоргий.

      – Самое время ссориться, братья. Туркам только того и надо.

      – Мой брат несправедливо обвиняет меня, – первым выкрикнул Милош.

      – И ты требуешь справедливости?

      Тот утвердительно кивнул. Карагеоргий был жесток со всеми, этого требовало время, и поэтому сейчас не сделал исключения:

      – Тогда оба убейте себя! Здесь собрались только те, кому Сербия дороже жизни и уж тем более – доброго имени! Если намерены так и дальше продолжать, лучше возвращайтесь в пашалык, мне троянские кони без надобности!..

      Властность и авторитет Карагеоргия тогда взяли верх. Братья действительно примирились на некоторое время. Но тогда я посмотрела на Милоша и обратила внимание на его взгляд. Он словно змея затаился, словно ждал чего-то.

      Потом было восстание – и каждый из братьев проявил недюжинную храбрость в битвах при Пожареваце и Белграде, заслужив любовь и доверие Карагеоргия, но поодиночке. Их все так же сложно было увидеть вместе, а, встретившись, они старались не смотреть друг на друга.

      К моменту окончания восстания Милош женился на простой крестьянской девушке Любице Вукоманович. Не обладая никакими внешними прелестями, была она в то же время очень добра и чисто по-сербски основательна. Такие, как она, не только утешают мужа и служат для него хранительницами очага, но и дают советы по всем жизненным вопросам. Их видно за версту – точно такой была моя покойная мать. Я никогда не стремилась и не умела быть такой – от дел супруга была далека, да и о том, чтобы дать ему дельный совет, у меня не было и мысли. Наверное, поэтому мы сблизились с ней – как сближаются человек и его отражение в зеркале, будучи одновременно такими похожими и такими разными.

      Меня занимало в ней то, что она всем и вся давала характеристики. «Этот подлец,