Ухабы судьбы (сборник). Илья Деревянко

домам, и поразился дикой ярости, вспыхнувшей в глазах Апраксина.

      – Это не булыжник! – по-змеиному зашипел он. – И вообще, следи за языком!

      – Что происходит с тобой, Сережа?! – тихо спросил Алексей. – Ты стал какой-то странный, бесишься по пустякам… Ты случайно не заболел?!

      – Я здоровее, чем когда бы то ни было, – впервые за весь вечер улыбнулся Сергей, правда, улыбка у него получилась неприятная, больше напоминающая оскал.

      – Где же ты лечился?

      – В Салоне белой магии госпожи Риммы, – самодовольно ответил Апраксин. – Она настоящая кудесница.

      – Колдунья?!

      – Дурак! – окрысился Сергей. – Госпожа Римма целительница, а не ведьма, у нее в комнате иконы висят!

      Сорокин с сомнением покачал головой. Он слышал как-то, что черная и белая магия одно и то же, только черная волк в натуральном виде, а белая волк, обряженный в овечью шкуру. Однако Апраксин говорил с абсолютной уверенностью в собственной правоте, про иконы упоминал. Ведьма и иконы! Странное сочетание! В результате Алексей решил не вступать пока в дискуссию, а в ближайшее время досконально разобраться в данном вопросе. Благо имелась такая возможность. Бывший тренер Сорокина Иван Андреевич Костров, мастер спорта по самбо и черный пояс четвертого дана[37] по карате, несколько лет назад неожиданно для всех ушел в монастырь.

      Вот с ним-то Алексей и решил посоветоваться насчет белой магии. Уж кто-кто, а Костров должен разбираться в таких вещах…

      – Ты готов? – прервал его размышления Апраксин.

      – Да.

      – Тогда пошли! Не хрена копаться!

      На улице разыгралась непогода. Холодный пронизывающий ветер швырял в лица прохожим хлопья колючего снега. В декабре темнеет рано, и сейчас лишь редкие тусклые фонари пытались рассеять сгустившийся мрак. Возле своей машины Апраксин заметил две смутные тени. «Пытаются угнать или раскурочить! – с ненавистью подумал Сергей. – Ну, суки рваные, я вам покажу!»

      Подобно хорошо натасканной сторожевой собаке, он молча бросился на злоумышленников.

      «Хлесь!» Раскрытая ладонь Апраксина превратила лицо первого из них в кровавое месиво. Второй, подросток лет четырнадцати, попятился назад, жалобно скуля. Разъяренный Сергей собрался уже врезать мальчишке ногой в печень, но тут горло его очутилось в стальном зажиме, перед глазами сгустился багровый туман.

      – Угомонись, Серега! Они же совсем дети! донесся до него как сквозь вату голос Сорокина. – А вы, щенки, линяйте в темпе отсюда!.

      Сергей попытался вырваться, Алексей усилил зажим, и Апраксин потерял сознание…

      – Сволочь! – едва очухавшись, прохрипел он прямо в лицо склонившемуся над ним Сорокину. – Ты на кого, гад, руку поднял?!

      – Не психуй, Сережа, – примирительно сказал Алексей.

      – Напал на меня сзади! – продолжал свирепеть Апраксин.

      – Я просто помешал тебе убить малолеток!

      – Они хотели угнать мою машину!

      – Это еще не повод для детоубийства! Пацанам от силы четырнадцать-пятнадцать лет, а с

37

Черный пояс четвертого дана очень высокая ступень. Таких людей у нас в стране ничтожно мало.