Я ещё живой. Рассказы и повести. Владимир Анатольевич Удод

происходит, граждане пассажиры?

      – Беда у молодого человека приключилась, – пояснил пожилой сосед по купе, которого мы только сейчас заметили. – Ты уж не серчай, дочка, бывает.

      – Я не поняла! – требовала подробных объяснений молоденькая проводница. – Что случилось? Откуда этот запах?

      – Ты когда-нибудь водкой полы мыла? – грустно поинтересовался приятель.

      – Нет, и не собираюсь! – отрезала девушка.

      – А придётся, – тяжело вздохнул Лёха.

      Проводница резко развернулась и ушла. Вернулась через несколько секунд с тряпкой и ведром.

      – Не наведёте порядок – высажу на первой станции, – процедила она сквозь зубы.

      Мы поняли, что с юмором у этой жгучей брюнетки дела плохи, и принялись наводить порядок. Настроение было испорчено. Особенно у моего приятеля. Он после окончания уборки молча сидел, уставившись в окно, и я не знал, чем его можно было утешить. А вот пожилой сосед, с блестящей лысиной и внушительных размеров брюшком, напоминающий всем своим видом доброго и весёлого божка, то ли Бахуса, то ли ещё кого-то, знал.

      – Да вы не расстраивайтесь, юноша, – ласково, по-отечески сказал он, – у меня есть пара бутылок «Московской». А не хватит, так можно у той же проводницы докупить. На худой конец, сходим в вагон-ресторан.

      И мой товарищ оживился. А после второго тоста мы уже знали, что Бахуса зовут Степан Иванович, что его жена сейчас в соседнем вагоне болтает с кумовьями, с которыми они вместе едут к их общему куму в Евпаторию, что не получилось у них взять билеты в одно купе и что кумовья обязательно припрутся и будут уговаривать молодых людей поменяться с ними местами.

      – Но вы не вздумайте согласиться, – понижая голос, произнёс Степан Иванович. – Они мне дома порядком надоели, и ещё целый месяц придётся терпеть. А я люблю молодёжь.

      Когда пошла в ход вторая бутылка, хлебосольный сосед пригласил присоединиться к импровизированному банкету семейную пару с боковых полок, которая скучала за игрой в карты. Дама отказалась, а мужчина средних лет, интеллигентного вида, потому что в очках, охотно согласился, доставая из сумки съестные припасы.

      Сидели мы хорошо, потом ещё лучше – пришла супруга Степана Ивановича в сопровождении кумовьёв. Те оказались компанейскими людьми, и наше застолье набирало обороты. Однако, как выяснилось, невезучесть может быть заразной. На очередной станции поезд остановился, и проводница объявила, что стоянка пять минут. Интеллигент решил сделать жест благодарности за оказанное гостеприимство:

      – О! Тут отличный рынок! Я здесь всегда покупаю арбузы. Херсонские! Маша, – обратился он к супруге, – дай червончик. Я мигом.

      Маша сделала попытку возразить, но очкарик был твёрд в своём намерении, и она уступила.

      Когда поезд тронулся, интеллигент не появился, и Маша запаниковала не на шутку.

      – Остановите поезд! – закричала она. – Там мой муж. У него нет с собой документов, на нём