Сеть Петровского. Часть 2. Евгений Калачев

скажите, кто из студентов вам угрожал, и кто вас избил, и завтра же они не будут учиться в нашем университете! Нет, это же надо! Вы правильно сделали, что пришли ко мне, не думай, Дмитрий, что это стукачество или что-то подобное, беспредела в ВУЗе допускать нельзя. Ну, я им устрою! Так кто?

      Ректор выжидающе смотрел на Фролова. Тот выдержал небольшую паузу, все-таки было очень страшно а затем, собрав остатки храбрости, выдал:

      – Селиверстов Олег Васильевич. Это он сделал…

      Дмитрий вновь опустил взгляд, ожидая уже чего угодно. Ректор изумленно округлил глаза и откинулся на спинку кресла. Некоторое время в кабинете висела гробовая тишина. Затем Сергей Анатольевич спросил:

      – Селиверстов? Проректор по воспитательной работе и социальным вопросам? Ты хочешь сказать, что тебя избил проректор?! Это очень серьезное обвинение, Фролов! Ты уверен, что тебе не показалось? – он во все глаза смотрел на Дмитрия. Тот глубоко вдохнул и, не поворачиваясь к ректору, продолжил:

      – Я и сам бы не поверил, я понимаю, что вы мне не верите. Но все произошло именно так, Сергей Анатольевич. Понимаете, он и раньше мне угрожал… он лоббирует на это место другого студента моего факультета. Стаса Удалова. Он вызывал меня к себе и требовал отказаться от выборов, вы можете проверить, секретарша видела, другие люди видели, как я к нему приходил… – на секунду Фролов замолчал и покосился на ректора. Тот сидел и напряженно слушал. Фролов продолжал: – понимаете, когда он начал угрожать, я очень испугался. Я знал, что мне никто не поверит и стал записывать разговоры с ним. Вот…

      С этими словами Дмитрий выложил на стол телефон и включил ту самую запись, которую накануне ночью давал прослушать Петровскому. Сергей Анатольевич слушал, и с каждой секундой его глаза наливались кровью. Наконец, запись оборвалась.

      – А дальше… – Фролов шумно сглотнул, – дальше он… он ударил меня. А потом еще раз. И еще… я не знал, что делать, он же проректор. Я не знаю, к кому мне обратиться, я боюсь идти в полицию, поэтому я пришел к вам. Не знаю даже, зачем я все это рассказываю, я просто боюсь…

      Фролов опустил голову, изображая крайнее смирение и отчаяние. Ректор барабанил пальцами по столу. Через некоторое время он тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Дмитрия.

      – Родителям это рассказывал? – уточнил он.

      – Нет… – прошептал Фролов, – побоялся…

      – Понятно. Ты молодец, что пошел не в полицию, а ко мне, – Сергей Анатольевич наклонился к Дмитрию и понизил голос почти до шепота, – Дима, а что, если я попрошу тебя не давать этой истории ход и никому не рассказывать о том, что случилось на самом деле? И уж тем более не писать заявление в полицию? Нет, я понимаю, как для тебя это звучит, и каково тебе сейчас! – он поднял руку, – но Дима! Очень тебя прошу, войди и ты в мое положение! Если все, что ты говоришь – правда, ты представляешь, какой это удар по репутации ВУЗа? Прошу, просто пойми меня и не думай, что такой урод и просто своих защищаю! Скажи, если я пообещаю