Только не уходи… Два детектива под одной обложкой. Алёна Бессонова

нашем «деле» был одним из фигурантов глухой, но не немой программист. Он читал по губам… Сахно должен быть здесь через час. Найдёшь?

      Васенко быстрым шагом направился к двери, но прежде чем открыть её, не утерпел, высказался:

      – С виду божий одуванчик, ёшь твою медь! Однако, вон какие коленца выбрасывает… Я найду Сахно. Сейчас двадцать два часа. Тебя это не смущает? Может быть, сначала позвонить, чтобы не испугать домочадцев?

      Михаил молчал, думал. Роману пришлось повторить вопрос. Исайчев встрепенулся:

      – Да, да! Найди телефон и позвони. Рома, часы и минуты в нашем случае отменяются. Все остальные желания тоже. Спать будешь дома, когда «дело» закроем. Возникнут сложности, звони Корячку. Он, кого надо, подтолкнёт…

      – Машину Комитета могу взять?

      – Бери, Рома, поторопись…

      Когда за Васенко захлопнулась дверь. Исайчев включил запись. Он внимательно вглядывался в экран, несколько раз возвращал запись назад, прокручивал вперёд и опять возвращал назад, увеличивал и уменьшал изображение. Нажав на кнопку «Стоп», Михаил резко, будто вытолкнутый пружиной, встал с кресла и как мельница, размахивая руками, побежал по кабинету, разминая затёкшие руки и ноги.

      За потемневшем окном взвыл ветер. Исайчев остановился, вгляделся в круговерть, которую устроили в усадьбе взбесившиеся потоки воздуха с полей и такие же с реки. Они, как два разъярённых быка, ударили грудью друг друга, отвоёвывая территорию. Взвихрились, раскачивая похожие на чёрные перевёрнутые колокола кусты, пригнули к земле головы цветов на подсвеченных прожекторами клумбах, привели в бешенство розово-голубую воду в бассейне, выплёскивая её через край. Поняли, что не одолеют друг друга, в бессильной злобе схватись за ветки старого чернеющего дуба и начали рвать их в разные стороны, воя неистовым воем: моё-ё-ё, уйди-и-и, убью-ю-ю. Однако, покалечили не противника, а отхватили старую сухую ветвь, бросили её на мощённую плиткой дорожку, покатили с треском и грохотом. Били по всему, что встречалось на пути. Покуражились, устали, сложили рваные крылья, нырнули в привычные норы – один под камень в степи, другой в прибрежный омут. Отломанная ветка дуба поскрипела, поныла от боли и затихла на большой переливающейся огнями клумбе, где она была совершенно некстати. Только туча, наблюдавшая за битвой, пожалела ненужную никому ветку и разразилась обильным плачем. Постучала грустными каплями по стёклам открытых окон, заливая слезами подоконники. Стекала на полы, и там собиралась в лужи. Михаил, прекращая нашествие нахальной воды, резко закрыл окно кабинета.

      – Как в природе всё просто. Побушевала и затихла. Оставила свежесть и прохладу. Почему же у людей всё так грязно и кроваво. И так непоправимо… – горько усмехнувшись, подумал Михаил и только тут услышал, что за дверью кто-то топчется, не решаясь войти.

      Глава 6

      – Хватит за дверью колготиться, входите! – крикнул Михаил, и тотчас в образовавшейся щели дверного проёма показалось востроносое лицо в рыжих конопатках и с рыжим кудрявым чубом, спадающим