Дот Лав. Повесть о любви, стартапах и мосте Золотые Ворота. Роман Савин

on>

      Вступление

      Все события и персонажи вымышлены, а любые совпадения случайны.

      Моя повесть – это сказка для взрослых, которая начинается с буквы «A».

      Буква «a».

      История государства и права зарубежных стран

      У меня было два пути:

      – либо я сдаю сессию и еду на море,

      – либо я не сдаю сессию и еду в армию.

      Год назад та же дилемма чуть не решилась в пользу армии.

      Я завалил тогда сопромат и вылетел из института.

      Теперь я учился на юрфаке, но, увы, остался тем же Ромой Мониным.

      Как сказал Пауст: «От перемены мест дебилами дебилы не меняются».

      …

      У технарей есть поговорка: «Сдал сопромат – можешь жениться».

      Для студентов юрфака сопроматом являлась история государства и права зарубежных стран.

      Как водится, самый непрактичный предмет опекался самым деспотичным преподом.

      Звали ее Надежда Викторовна.

      Надежда Викторовна любила свой курс, как мать дитя: ревниво, нежно, страстно.

      Не разделявший этой любви считался врагом юриспруденции и ленивой скотиной.

      Я этой любви не разделял.

      Во-первых, я был ленивой скотиной.

      Во-вторых, я уже устал от теорий, историй и абстракций.

      Единственной темой, в которой я как-то шарил, была Война за независимость США – я сдал по ней курсовую.

      Понимая, что шансов ноль, я обратился к старинному колдовству. В полночь перед экзаменом я распахнул форточку, высунул руку с зачеткой и крикнул: «Халява, лети!».

      И настало утро. И сработала дедова метода!

      К дверям аудитории подошла аспирантка Юля Капустина и объявила трясущимся от страха колдунам и колдуньям, что Надежда Викторовна попала в пробку и экзамен начнет принимать сама Юля, в смысле, Юлия Владимировна.

      Я пошел первым. Я всегда так делаю. Перед смертью не надышишься, а за смелость можно и троечку схлопотать.

      Экзамен

      Поскольку сдача экзамена была делом гиблым, Надежда Викторовна завела на кафедре такую систему: если не знаешь билет, то можешь вытащить другой, но оценка снижается на балл.

      Тащу первый билет – вопросы по Франции и Японии.

      Тащу второй – вопросы по Франции и Германии.

      Смотрю на Юлю – она кивает.

      Германия и Англия.

      Смотрю на Юлю – она кивает.

      Франция и США (отмена рабства).

      …

      С Юлей мы встречались только по учебе. И сталкивались в коридорах: «Здрасьте!» – «Здрасьте!».

      Не самое близкое общение.

      Но вот странное дело: увижу ее – сердце начинает колотиться, а грудь – словно в тисках.

      Но это не имело значения, так как у Юли ко мне интереса не было. Никакого.

      …

      – Может быть, вам все билеты перевернуть?

      – А можно?

      Юля ничего не сказала. Она отошла к окну и уставилась на ладно скроенную московскую пробку, в которой где-то неподалеку изнемогала Надежда Викторовна.

      Я быстренько перебрал все билеты и нашел тот, где оба вопроса касались Войны за независимость.

      Ответив без подготовки, я получил «хорошо» и поехал к Паусту.

      На кухоньке у Пауста

      С Вовчиком Паустовским мы познакомились еще в Полиграфе – это там я завалил сопромат.

      Чтобы отметить мое фиаско, Пауст прикупил ящик «Гиннеса» и честно ждал меня, не открывая ни одной бутылки, – «Аж обезводился весь!».

      Он немного приуныл, увидев мою зачетку, так как уже с утра репетировал речь, что, кто не служил, тот не мужик.

      Но после трех бутылок Пауст размяк, заулыбался. Его жена Марина накрыла на стол, и мы сели праздновать.

      …

      В разгар праздника в дверь позвонили. Марина открыла, и в нашу кухоньку вошла… Юля. Если бы к нам заглянула Жанна д'Арк, я был бы удивлен меньше.

      От неожиданности я выпустил из пальцев ложку, и она со звоном упала в тарелку с супом, обрызгав, в основном, Пауста. Пауст вскочил, как будто суп был серной кислотой, и бросился к раковине отмывать свою рубашку.

      Юля же чмокнула его в щечку и уселась за стол.

      …

      Я