Повесть провальная. Рассказы, повесть. Сергей Чевгун

юсь…

      В понедельник, ближе к вечеру, я получил вот это:

      «Когда-нибудь мне все надоест, и я уйду в сумасшедшие.

      Мне надоест мир богатых и бедных. Грязных и чистых. Мрачных и беззаботных. Мир умных и тех, кто умен лишь при должности.

      Мне обязательно это надоест.

      Я наберу 01 и спрошу: «Поджигателя не вызывали?»

      Я наберу 02 и скажу: «Где-то кто-то „замочил“ четверых».

      Я наберу 03 и крикну: «Спасите наши души!»

      А 09 я попрошу дать мне кого-нибудь на П (на остальные буквы мне так до сих пор и не ответили).

      Потом я закурю сигарету со стороны фильтра, выброшу с балкона лишнюю мебель и начну читать прямо из Данте. Насчет жизни земной, которую он прошел до половины, а затем почему-то сбился и заблудился в лесу. А когда приедут они – с брезентовыми рукавами, при погонах и с носилками, я скажу всего одно слово: «Надоело!»

      И пусть меня обливают водой, пишут длинные протоколы и укладывают на носилки. Это уже не важно.

      Главное, я успел сказать все, что хотел…»

      С утра меня раздражал редактор, после обеда – читатели, а ближе к вечеру – ответственный секретарь. Был конец рабочего дня, и я мечтал лишь об одном – напоследок глянуть почту, выключить компьютер и уйти домой.

      В почтовом ящике меня ждало письмо. И я его прочитал. От «Когда-нибудь мне…» до последнего многоточия.

      Стиль письма мне понравился. Было ясно, что автор чувствует слово и дружит с юмором. Я даже раз улыбнулся и два раза хохотнул. Хотел письмо удалить, но передумал.

      А зря!..

      Проснулся я от телефонного звонка (на будильнике – половина восьмого). Какого черта?!

      – Ты сегодняшний номер газеты читал? – услышал я гробовой голос редактора.

      – Читал. Еще вчера. А что?

      – «Когда-нибудь мне это все надоест, и я уйду из мэров в сумасшедшие. Мне надоест мир дешевой лжи и дорогого обмана. Мир чистых слов и грязных помыслов. Мир умных, но бедных, мир глупых, но при должностях…» – Здесь голос у редактора налился праведным гневом. – Будешь слушать дальше?

      – Не надо, – сказал я, моментально вспоминая, где я вчера читал нечто подобное. – Но ведь в полосе этого не было, я ее лично просматривал!

      – Сегодня я при тебе тоже кое-что посмотрю. А заодно и подпишу, – зловеще пообещал редактор. – Ровно в девять жду у себя. И без опозданий!

      Он положил трубку. А я оделся ровно за сорок пять секунд и помчался на работу – в Дом печати.

      Ехал я долго. Автобус кряхтел, намекая на близкое техобслуживание. Пассажиры царапали меня сумками и топтались по моим ногам. На перекрестке автобус обогнала пожарная машина, и все ей дружно позавидовали. А еще через два квартала дорогу нам преградил добрый молодец на костылях.

      – Так что скинемся, граждане, убогому на пропитание, – бодро сказал молодец, и попытался открыть костылем дверь автобуса. Не тут-то было! – Да вы что, в натуре? Червонца жалко?!

      Молодец плюнул в сердцах и попал на капот. Двум особенно интеллигентным стало дурно. «Дома будете в обморок падать!» – приказал водитель, и сердито надавил на газ.

      К Дому печати я подъехал с тяжелым сердцем и легким карманом. Наковыряв из швов мелочи, я расплатился с водителем и устремился к подъезду. У двери стояла корреспондентка Маша и собирала слезы на газетный лист.

      – Что с тобой?

      – «Когда-нибудь мне это все надоест, и я уйду из журналистов в сумасшедшие», – начала она, давясь частыми всхлипами. – «Мне надоест мир оплаченной правды и бесплатного вымысла, мир дозированной совести и безлимитной… безлимитной…» Ну не могу!

      Здесь Маша зарыдала, прикрывая лицо газетой, и я сразу понял, что этот день будет трудным не только для меня.

      – Семен Кирсаныч на месте? – спросил я в приемной у редактора.

      – Еще не приехал. Просил подождать. Будет попозже, – ответила как отстучала секретарша Вика. Подумала и влепила точку: – Когда-нибудь мне это так надоест!

      – Спасибо, – ответил я, выбираясь из приемной спиной вперед, и бережно прикрыл дверь. Ситуация начиналась закручиваться очень даже нешуточная. Было ясно, что полученное мною письмо оказалось компьютерным вирусом. И что он уже успел распространиться по всему городу, а может даже и через Урал перемахнуть.

      Хлоп! И моей спине разом стало холодно и мокро. Я обернулся. Меднолицый пожарный в брезентовой робе приветственно помахал брандспойтом:

      – Ну, теперь не сгоришь! – обнадежил меднолицый, и пояснил: – Тут один поджигатель грозил Дом печати спалить. Чисто головешки устроить!

      – Да что вы!..

      – А то! Скажите спасибо, что мы вовремя приехали. В этой комнате люди есть? – показал он на приемную.

      Я молча кивнул в ответ. Пожарный бросил брандспойт и снял со стены огнетушитель. Я пнул брезентовую кишку и побежал в свой кабинет, легко перепрыгивая