Наши беседы. Ю. Ф. Куксенко

что мы унаследовали какое-то отступившее от Бога, мертвое братство, не имеющее Бога, Христа, что в руководстве зарегистрированных общин с самого начала стояли одни отступники и тайные сотрудники НКВД, и думаешь: куда мы попали? Хоть сразу закрывай глаза и беги! Вы уверовали в те годы, возможно, и лично знали кого-то из первых руководителей ВСЕХБ. Помогите нам разобраться в этих вопросах.

      – В живописи есть такой художественный прием: чтобы ярче высветить на картине нужный предмет, сильнее затемняют фон. В природе людской тоже существует закон: чтобы возвысить себя, больше подчеркнуть свою значимость, надо принизить других.

      Для того чтобы правильно ответить на ваши вопросы, нужно выяснить, что вы имеете в виду под словом «братство», когда говорите, например, о пробуждении братства евангельских христиан-баптистов? Если это – охладевшие или уснувшие верующие, то это одно дело. Никак нельзя не радоваться, что они пробуждались от многолетней духовной спячки и открывали собрания. Если же вы под словом «братство» имеете в виду руководство Союза ВСЕХБ, когда говорите «мы унаследовали богоотступное, мертвое братство», то это другое дело. Здесь действительно мало радости. И смешивать эти два понятия нельзя. Братство евангельских христиан-баптистов – это народ Божий, поместные церкви Христовы. Они выдержали великий подвиг страдания, и Господь поднимал, восстанавливал их из руин. Мы имеем великую честь принадлежать к этому огромному сонму. ВСЕХБ же был руководящим органом межцерковной организации, призванным не руководить духовной жизнью поместных церквей (хотя он присваивал себе это право), а лишь содействовать устройству общин и помогать им в работе. Такое руководство могло отступать от библейских принципов в 40-е и последующие годы XX века, но это не должно повергать нас в отчаяние. Само братство, т. е. поместные церкви, жили самостоятельной духовной жизнью, питаясь непосредственно от Христа, трудились, страдали и являли верность Богу. Это зависело от степени жертвенности местных братьев. Они не ожидали, что руководство союза будет отвоевывать им свободу и преподносить ее на блюдечке, а сами шли на риск, трудились, страдали, и Господь благословлял их труд. Там же, где братья на местах жили страхами 30-х годов, не хотели ничем жертвовать и по всякому вопросу бегали к уполномоченным или еще дальше, там пусть будет хоть золотой союз, а дело Божье будет падать. И виноват будет у них союз! Для пояснения приведу два противоположных примера.

      Во второй половине 40-х годов в Казанской церкви дело шло хорошо, были обращения, приходила молодежь, дети посещали собрания. Тогда власти осудили четверых братьев, каждого на десять лет, и сослали в Сибирь. Не помогло. Затем арестовали пресвитера, осудили на 25 лет, он в лагерях и умер.

      Новый пресвитер К., чтобы его не посадили, стал ставить в дверях молитвенного дома диакона Ф. и тот не пропускал детей до 16-летнего возраста на собрания. Если кому и удавалось проскочить, то он ходил по рядам и вытаскивал их, плачущих, на улицу.