Из Парижа в Бразилию по суше. Луи Буссенар

ненадолго в Семилужском и Ишимском, где сменили коней, все остальное время сани неслись стрелою в ночи и подкатили к острогу в тот самый момент, когда капитан Еменов задыхался в мертвой хватке Жюльена де Клене.

      Услышав грозное «Опустить ружья!», солдаты, только что собиравшиеся изрешетить француза, беспрекословно подчинились команде.

      Капитан судорожно глотнул воздух, с трудом выпрямился и почтительно застыл перед адъютантом в чине полковника.

      Вежливо поздоровавшись с французами, к которым он обратился по имени, представитель губернатора сказал:

      – Высокочтимый граф де Клене и месье Арно, мне предписано исправить ошибку, допущенную в отношении вас. Вы свободны, господа, и я приношу вам извинения от имени его превосходительства генерал-губернатора. Такие же извинения, учитывая характер нанесенного вам оскорбления, будут переданы послу вашего правительства. Поскольку вы, господа, понесли по вине находящегося на государевой службе нашего офицера материальные потери, я уполномочен предложить вам на выбор: или вернуться в Томск, где вы будете гостями губернатора, или продолжить свой путь. В последнем случае я последую вместе с вами до Иркутска, где генерал-губернатор Восточной Сибири возместит вам и моральный и материальный ущерб.

      Жак и Жюльен, тронутые этими словами, шагнули к офицеру и, пожимая ему руку, поблагодарили с горячей признательностью людей, только что находившихся на волосок от смерти, а теперь возвращенных к жизни.

      Капитан Еменов, словно громом пораженный, посматривал в смятении то на друзей, то на полковника.

      Жюльен презрительно прошел мимо него, не удостоив изувера даже взглядом, но Жак не привык прощать обиду.

      – Можете ли вы, полковник, оказать мне услугу? – обратился он к адъютанту.

      – Я в вашем распоряжении!

      – Тогда дайте, пожалуйста, саблю: меня так и подмывает подойти к этому господину и отсечь у него хотя бы одно ухо – в виде компенсации за те унижения, которые мы перенесли по его милости.

      Адъютант, по-видимому приняв эту просьбу всерьез, произнес степенно:

      – Месье, я не могу выполнить ваше желание. Но должен заметить, что военным законодательством предусмотрены не менее суровые меры наказания. И одна из них – разжалование, сопровождаемое крайне унизительной церемонией. Да вы сейчас и сами увидите.

      – Нет-нет, полковник, – воскликнули оба друга, – только не это! Пощадите его!

      – Мои распоряжения не могут отменяться, господа, – ответил полковник с некоторой грустью в голосе и обратился к начальнику колонны: – Еменов, ты нарушил свои обязанности и недостоин высокого звания слуги его императорского высочества. Один из унтер-офицеров, старший по возрасту, сорвет с тебя эполеты и сломает твою шпагу. Прослужишь два года рядовым в строительной части без права ношения оружия.

      – Но должны ли и мы присутствовать при приведении этого приказа в исполнение? – спросил Жюльен. – Друг мой, проведя ночь в снегу, еле стоит на ногах. И я был